Ольга Савельева - Седьмая. Ливень юмора для тех, кто в дефиците позитива

– Дома надо будет скачать, – велела я мужу. – Будем танцевать.

Он кивнул и записал: «Песня про трезвых котят».

Потом был кукольный театр. Маленький цыпленок искал свою маму. На ее роль пробовались корова, коза, утка…

Неожиданно за ширмой возник леопард. Дети возмутились. Мол, ну ты-то куда, леопард?

– О, – загрустил муж. – А где-то ходит женщина в одной леопардовой лосине…

Затем детей выстроили паровозиком.

Катюша не могла идти строем, скакала, выпадала из паровоза, крутилась и плясала какую-то свою программу.

Как говорится, жгла не по-детски.

– По-моему, – сказал муж, – в этом паровозике наша дочь явно вагон-ресторан.

Лежу на полу, качаю пресс.

Входит муж, говорит:

– Что это ты?

Я, не останавливаясь, на вдохе, отвечаю:

– Пора… ся… В порядок… приводить…

Муж:

– ПОРОСЯ в порядок приводить?

Мне на съедение в отпуске отдали Стешу. Стеше – 8 лет, и она моя племянница.

Бонусом к Стеше идет домра.

Домра – это беременная балалайка.

Она приехала вместе со Стешей.

Гордо вошла в квартиру, наряженная в чехол.

– Пусть играет по 15 минут в день, – назидательно сказала мама Стеши.

Я не поняла, кому из нас она это сказала – мне или Стеше – ибо я готова отвечать за ребенка, а за издевательство над ребенком – не хочу.

Но Стешу приговорили к домре.

Когда мама Стеши (моя сестра) уехала, мы с девочкой посмотрели друг на друга и все поняли.

– Это будет наш с тобой секрет, – сказала я Стеше и убрала домру в шкаф.

На самом деле я не Стешу спасала от домры, а себя.

Я не умею изображать благоговение, прыскаю в ладошки.

К приезду мамы мы доставали домру и ставили на видное место. Иногда даже раздевали, эротично стаскивая чехол с бедра.

Одну мою племянницу уже умучали скрипкой, я хотела спасти вторую и спросила сестру:

– Почему домра?

– Ну, пианино у нас нет.

– Я так понимаю, она на гуслях не наяривает только потому, что гуслей у вас тоже нет?

– Домра – прекрасный русский народный инструмент.

– Да-да. И арфа тоже. И орган. И…

– Ты к чему?

– Вот Стеша вырастет, пойдет на тусовку с друзьями, кто-то возьмет гитару, запоет Цоя, и тут Стеша такая: «А домры нет?»

Я не могу сдержать смех. Сестра тоже смеется, но сохраняет серьезное выражение лица.

– Стеше нравится домра! – поясняет сестра. – Она с удовольствием ходит на занятия.

«Или с занятий», – думаю я, а сестра со Стешей тем временем уходят на кухню мучить домру.

«Рас-цве-тали-ябло-ни-и-грууу-шиииииии…» [1] Советская песня на слова М. Исаковского и музыку М. Блантера. – Прим. ред.

Мы с сыном остаемся в комнате. Сын сидит с вытянутым лицом.

«Во-са-ду-ли-в-ого-роде-еее…»

Сын изо всех сил ценит мать, ментальную арифметику и шахматы.

«Лю-ли-лю-ли-стоя-лааа…»

– Вот будешь хулиганить, отдам тебя на домру! – говорю я сыну. – Будешь лабать на трехструнной…

«Только Дон и Магдалина…» [2] Строчки из песни «На далекой Амазонке» (текст Р. Киплинга, музыка С. Никитина). – Прим. ред.

– С меня – красный диплом, – шепчет сын в ответ.

Мы честно терпим 15 минут.

Сестра и Стеша выходят с кухни.

Мы с сыном встречаем их аплодисментами.

Я подмигиваю Стеше.

СКОРО МАМА УЕДЕТ, И ДОМРА БУДЕТ СНОВА ЗАМУРОВАНА В ШКАФУ.

Я НЕ УВЕРЕНА, ЧТО ПОСТУПАЮ ПРАВИЛЬНО, СКРЫВАЯ ОТ СЕСТРЫ ПРАВДУ, НО НЕ МОГУ ПРЕДАТЬ СТЕШИНО ДОВЕРИЕ.

К чему этот текст…

Да прост.

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Позвонил редактор, попросил срочно поправить текст. Я бегу в комнату, сосредоточенная.

– Ты куда? – спрашивает муж.

– Править!

– Править… Королева моя бежит править…

Мы с Катей в ее три года отдыхали на море.

Катя каждый день звонила папе. По совочку, по формочкам, по расческе. Вчера вон звонила по булочке с изюмом.

Видимо, изюм отлично соединяет с Москвой.

Катя уточняет:

– Пап, как там коска? Как Клевака? Весипед? Куклы мои – как? Пап, подалис мне лозовую уточку? Подалис? Ну ладно, пока.

Вероятно, папа из изюма обещал золотые горы, раз довольная дочь кивает и передает мне последние новости: «Все хоросо. Подалит».

Я думала, что розовая уточка – это надувной розовый фламинго, поразивший ее на пляже, и не могла понять, почему его подарить должен именно папа и зачем ей надувной фламинго в Москве?