Александр Журавлев - Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Вот с тех пор я полюбил пешую ходьбу – пешие походы. Все попытки друзей позже привлечь меня к передвижению на велосипедах или на мотоциклах были безуспешны. Позже были только пешие походы – через Кавказские горы, через Урал, или по пути Дерсу-Узала в Уссурийской тайге, или по молдавским степям, или пешком через горный Крым. Ведь только в «пешем» строю вы напрямую, без посредников общаетесь с природой. Ни на велосипеде, тем более на мотоцикле, вы не ощутите, например, прелести цветущего поля гречихи.

В солнечный день, когда вокруг тебя эти солнечные кванты, создающие звенящую тишину, видишь всю красоту цветущего поля, вдыхаешь опьяняющий медовый запах и слышишь убаюкивающее жужжание пчёл. С велосипеда этого всего не ощутишь. Не меньшее, своё собственное очарование имеет в солнечный день колосящееся поле ржи, украшенное голубыми цветами васильков.

Заходит солнце – и жизнь в поле как бы замирает. Очень с тех пор меня заинтересовало это жизнеутверждающее действие солнечных лучей – квантов.

Пообедав и отдохнув, я отправлялся в лес за грибами. Всего за три года эвакуации в Гостинино мы насушили приличный мешок белых грибов. С одной стороны, это хорошо, с другой – я так избаловался, что с тех пор признаю только белые и подосиновики. В крайнем случае, молодые подберезовики. С таким «воспитанием» мне очень тяжело в Подмосковном лесу.

Из военных сводок, которые до нас доходили в 1942 году, очень трудно было представить, что происходит на фронте. То бравые сообщения, что наши войска разгромили немцев и наступают на Харьков, то вдруг никаких сообщений об этих наших окруженных наступающих. Непонятные сообщения о сдаче Керчи, где была сосредоточена для наступления на осажденный Севастополь наша трехсоттысячная армия во главе с К.Е. Ворошиловым. И вдруг – немцы наступают на Сталинград. Бои под Сталинградом и в Сталинграде. Под угрозой перехват Волги. Понять всё это было трудно. Напряжение под Сталинградом передавалось всем, всему народу.

Мама старательно готовилась к следующей зиме. Мы вскопали огород – земля на огороде была хорошо унавожена. Посадили морковку, картошку, свеклу, огурцы и помидоры. Мама купила трех цыплят – 1 петушка и 2 кур: черную и коричневую. Более того, она приобрела молодую козочку. Собак у нас не было, а кошки не прижились.

Я с удовольствием снес в подвал и там с гордостью осматривал горку морковки, горку свеклы и гору картошки.

Что меня сейчас удивляет. Вот тогда в суровые годы у нас в огороде на уровне Москвы чудесно росли огурцы и вызревали помидоры без всяких теплиц. Что с ними случилось? Теперь, в 1990-е, 2000-е годы ни огурцы, ни тем более помидоры не только не вызревают, но и не растут – гибнут без парников. Очень это интересно.

Мы на трудодни, заработанные мной и мамой, получили от колхоза большой мешок ржи.

Зиму явно переживём.

После открытия свойств замкнутых кривых я стал значительно более внимателен к окружающему меня миру, но, очевидно, ещё недостаточно.

Рожь – это зерно, а человеку нужна мука. В деревне многие имели ступки для размалывания зерна. Однако большинство мололо зерно на водяной мельнице в соседней деревне через поле в 3–4 километрах от нас. Деревня обеспечивала себя не только зерном, но и мукой.

Мама взвесила мне на безмене (весах) 20 фунтов зерна (8 кг). Я взвалил мешок на плечи наперевес и отправился на эту водяную мельницу. Сооружение это очень меня заинтересовало. Мостик, плотина, огромное колесо. Очень хочется увидеть, в каком состоянии она сейчас.

На мельнице шла работа. Хозяин-мельник клал на большие весы мешки с зерном, а два мужика брали их и ссыпали куда-то в жернова. Хозяин был, несомненно, хорошим человеком, чего я сразу не оценил. Поглядев на меня, он взял мой мешочек, прикинул его на руке на вес и высыпал туда же – в жернова.

Потом взял лоток, насыпал мне муки из ларя, завязал мешок и отдал его мне. Меня затронуло то, что он не взвесил мой мешочек ни до, ни после помола. Но я знал, что у меня 20 фунтов, и потребовал взвесить и дать мне эти 20 фунтов.

Мужик с удивлением поглядел на меня и сказал: «Слышь, пацан, я тебе насыпал с большим походом. Иди домой». Но я уперся: «Мне надо 20 фунтов». – «Парень, я тебе говорю, что у тебя много больше!» Я оказался большим занудой и упорно продолжал настаивать на своём. Очевидно, я здорово вывел мельника из себя.

«Ладно, – сказал он, – чёрт с тобой!» Он положил на одну тарелку весов гири. «Смотри, тут 20 фунтов». На другую тарелку он положил мой мешочек. Гири взлетели вверх. Хозяин взял лоток, развязал мой мешочек и стал методично отсыпать из него муку в ларь.