Семён Бровтман - Воспоминание о войне

На рассвете на город налетели фашистские самолеты. Госпиталь разбомбили – там под обломками здания, от осколков погибло очень много людей.

Нам приказали своим ходом добираться до станции Прилуки, где были эшелоны для отправки промышленного оборудования и раненых. Нога моя сильно болела, и я еле ковылял вслед за другими. До станции было еще очень далеко, когда меня нагнала подвода. Возчик, видя мои мучения, подобрал меня и подвез к станции.

Здесь я с трудом разыскал офицера, который руководил погрузкой и отправкой эшелонов.

– Первый состав отправится еще не скоро. Ждите! – резко ответил он мне.

Оставалось только ждать.

Рядом с путями, на которых находились железнодорожные составы, в нескольких сотнях метров от них располагались колхозные огороды, многие бойцы, ожидавшие отправки, пошли туда, чтобы «подкормиться», нарвать овощей. С раннего утра я ничего не ел. а путь. в тыл предстоял далекий: надо было запастись хоть какой-то едой. Вместе с другими ранеными я, опираясь на палку с трудом доковылял до огорода, чтобы нарвать немного овощей. И только занялся этим, как вдруг услышал гудки паровоза…, поднял голову и увидел: тот самый состав, до отправки которого, по словам офицера, было еще немало времени, начал двигаться. Те из «промышлявших» на огороде, у кого целы были ноги, сломя голову, бросились к отъезжающему эшелону. Многие сумели догнать его и на ходу запрыгнуть в вагоны и теплушки. Те же, кто имел, как и я, ранения ног, остались…

Как же я ругал себя в те мгновения за неосмотрительность: из-за каких-то нескольких штук огурцов и морковок – можно подумать, что они спасли бы меня в долгом пути от голода! – отстать от эшелона! Ведь так случайно можно и в плен угодить – кто знает, что произойдет на фронте в ближайшие

несколько часов. А может, гитлеровцам опять удастся совершить прорыв нашей обороны и их танки вдруг появятся на станции…

Но корил я себя не очень долго. Ибо уже через несколько минут стал свидетелем жуткой картины.

– Воздух! Воздух! – раздались крик

Откуда-то из облаков вдруг вынырнули два немецких бомбардировщика. С диким, раздирающим, душу воем, на бреющем полете они прошли над станцией и бросились догонять у ходящий эшелон. И на состав, на крышах которого были нарисованы красные кресты – символ, что в них находятся раненые, обрушился град бомб… Несколько вагонов перевернулись, другие горели – было очень много жертв.

Лишь поздно вечером в путь двинулся второй эшелон. Нам удалось благополучно добраться до станции Гребенки. Она была разбита вокруг горели цистерны с горючим.

Я и еще один раненый двинулись на поиски госпиталя. Город бомбили и нам приходилось укрываться от осколков в развалинах. Когда мы добрались до госпиталя, здесь уже почти не было людей: всех отправляли в тыл. И нас двоих посадили в машину. Ехали мы два дня…

Прибыли, наконец, в какой-то населенный пункт. Раненых разгрузили возле школы – в ней теперь размещался госпиталь. Страшно хотелось есть. Нас не кормили, так как не было продуктов. А потому каждый – кто как мог! – искал для себя пищу.

Я сидел на скамейке и думал, где же найти хоть корку хлеба. Подошел старшина, стал расспрашивать меня: откуда, мол, родом. Я ответил. Тогда он сказал, что и он – жил до войны в Одессе. Старшина по моему виду догадался, что меня мучит голод.

– На, возьми, – сказал он и достал из вещевого мешка два куска хлеба, посыпанных сахаром, и протянул их мне.

– Кушай спокойно здесь. Сиди на скамейке и никуда не отлучайся. Даже, если в туалет приспичит по малой нужде…

Старшина объяснил, что с минуту на минуту должна подойти машина за генералом, который лечился в госпитале. Больше машин не будет. Наши части отступают и немцы, скоро войдут сюда.

Когда подошла машина, старшина приказал мне залезть в нее, чтобы помочь погрузить раненного генерала. Мы ехали как сопровождающие.

Несколько дней машина сновала по дорогам – старшина пытался найти свободный от немцев путь на восток. В конце концов попали в местечко Оржица. Дальше нельзя было двигаться, так как мы были полностью окружены гитлеровцами.

Мы застряли на базарной площади села, забитой машинами и подводами, которые стали отличной мишенью для вражеской авиации и артиллерии. В селе царила паника: все куда-то бежали, что-то кричали. Командиры никак не могли навести порядок. Я выбрался из машины, чтобы узнать куда теперь двигаться. И потерялся в толпе. Услышал, что многие спешат к переправе через реку Оржица. Двинулся туда. Переправы уже не существовало – ее разбомбили. Благо река была не широкая и не очень глубокая. Пришлось вплавь добираться до противоположного берега.