Кэтрин Грэй: Год без мужчин. Чему я научилась без свиданий и отношений

Когда я смотрела «Головоломку», то будто бы прозрела. Если бы вы нанесли на карту острова моей личности в мои двадцать, там был бы остров Бухла, а еще остров в стиле Мордора, наполненный потерянными сумочками, ночными клубами наподобие Be At One, слюнявыми демонами и бездонными пропастями. Но самым большим и зловещим был бы остров Мужчин. Он постоянно бы светился и сотрясался грозами, точно бесноватый парк развлечений.

Я перестала пить в возрасте 33 лет и решила, что пришло время разобраться с островом Мужчин. Мне нужно было ужать его до чего-то больше похожего на невзрачный остров Уайт, а не на обширное королевство размером с Ирландию. Мне предстояло сделать его менее драматичным, устрашающим и всеобъемлюще важным, а больше похожим на отдаленный островок. Чтобы он стал приятным местом, а не целой страной.

Вот что я собиралась сделать. А когда у меня получилось, я открыла новый остров, альтернативный, в который неожиданно влюбилась. Остров Одиночества.

Мономания —преувеличенный или навязчивый энтузиазм и озабоченность лишь одной целью или человеком (взято из Оксфордского словаря).

Единственномания —преувеличенный или навязчивый энтузиазм в поисках Того Единственного (взято из моей головы).

Я буду откровенна с вами. Я по-прежнему любовная наркоманка. Не могу заявить, что полностью излечилась. Нет. К сожалению. Это была бы откровенная ложь.

Увы, я все еще та женщина, которая таращится глазами-блюдцами на смс, смотрит в телефон, как в телевизор, затаив дыхание, ждет ответа, когда в мессенджере появляются эти скачущие точки. Мне все еще приходится похлопывать себя по лицу, чтобы остановить Йосемитскую свадебную фантазию (если хотите знать, она включает лесную тему, немного Нарнии с арфистами и флейтистами, на мне будет надето… О, блин, опять я за свое! *легкая пощечина*).

Я по-прежнему чувствую себя раздавленной, как бумажный пакет, когда мужчина, с которым у нас было два свидания и с которым провела (барабанная дробь) в общей сложности семь часов, исчезает из моей жизни. Я все еще та самая женщина. И не собираюсь притворяться, что это не так.

Тем не менее мне удалось уменьшить мою единственноманию с настойчивой, истерической потребностью постоянно писать смс («У тебя все в порядке? Ты попал в аварию?!»). Мне очень помогло, что я целый год не ходила на свидания и даже не держала мужчину за руку.

Еще помогло то, что я читала все о том, почему случается любовная зависимость, и все это вам сейчас расскажу. Я перестала давать людям власть возвысить или унизить меня. Когда я была в постоянной любовной зависимости, то походила на надувного человека: раздувалась от комплиментов и сдувалась в угрюмую маленькую кучку, когда чувствовала себя отвергнутой.

Мой первый любовный провал состоялся за два месяца до моего последнего алкогольного провала. Отец, теперь, увы, почивший, начал называть меня старой девой, когда мне исполнилось тридцать три. И нет – он не поддразнивал меня, чтобы подбодрить. Это не была шутка в стиле «Да просто немного подкалываю, чтобы ты пришла в себя!». Он был убийственно серьезен в том, что я – старая дева, и всегда интересовался, какого черта я ничего не предпринимаю по этому поводу.

Я чувствовала, что ничего не стою как женщина, как личность, потому что до сих пор не нашла спутника жизни. Ощущала себя невыбранной, нежеланной, залежалым товаром.

Беседа на тему «Ты – старая дева» началась, когда мы были в гостях у моих тети и дяди. Там меня спросили: «Так есть ли опасность того, что ты когда-нибудь выйдешь замуж, Кэтрин?» Я объяснила, что только что рассталась с парнем, который плохо со мной обращался. Мы с ним прожили сложный год, и теперь я была довольна своим решением. Мой дядя нахмурился и сказал: «Ну, ты не становишься моложе», на что мой отец расхохотался.

Когда мы ушли, я повернулась к отцу, нервно засмеялась и сказала: «Они начали обращаться со мной, как со старой девой!» «А ты и есть старая дева», – сказал он безразлично-деловито, как всегда. Мы всерьез рассорились в машине, я плакала, говоря, что вовсе не старая дева, а он кричал, что именно таковой и являюсь. Это было странно.

Я совершенно растерялась. Позже в тот день я долго бегала вдоль реки Лаган, сидела на покрытом листвой берегу и рыдала во весь голос. После того как выплакалась, я попыталась понять, почему это ранило меня так сильно. Разумом я полностью понимала, что это просто мизогиния пятидесятых, как в «Безумцах», и все же это глубоко меня ранило. Я исследовала свою рану и обнаружила занозу, похороненную глубоко внутри. Занозу неудачи. Вот что так жестоко меня поразило.