Виктор Губарев: Пираты

Едва корсары вступили на площадь, испанцы дали по ним залп из аркебуз, но бо́льшая часть пуль упала в песок с недолетом. Сражен был лишь барабанщик Дрейка. Остальные участники штурма произвели ответный залп из мушкетов, после чего пустили в ход свои луки и стрелы, а также копья. В этот момент, стреляя из мушкетов и пистолетов, с криками «Святой Георг!» с восточной стороны на площадь ворвался отряд Джона Дрейка. Не подозревая, как слабы были силы новоприбывших, испанцы побросали оружие и ринулись из города через Панамские ворота.

Дрейк принудил пленных показать ему дом губернатора, где, как он знал, разгружали приходивший из Панамы караван мулов. «Прибыв в дом губернатора, — писал Филипп Николс, — мы увидели, что большая дверь, возле которой обычно осуществлялась разгрузка мулов, была открыта, свеча горела на верхней ступеньке и прекрасный испанский жеребец был оседлан — то ли для самого губернатора, то ли для кого-то из его домочадцев, чтобы следовать за ним. В свете этой свечи мы увидели большую груду серебра в подвальном помещении; куча серебряных слитков, имевшая, по нашим прикидкам, семьдесят футов в длину, десять футов в ширину и двенадцать футов в высоту, была свалена у стены, причем каждый слиток весил от тридцати пяти до сорока фунтов».

Всего в подвале могло находиться около 360 тонн серебра, приготовленного к погрузке на галеоны «серебряного флота». Но Дрейк не разрешил, чтобы его товарищи взяли хотя бы один слиток. Ему нужны были золото, драгоценные камни и жемчуг, которые, судя по всему, должны были храниться в здании казначейства на берегу бухты.

Между тем капитану сообщили, что его суда могут быть атакованы и захвачены неприятелем. Молодой негр по имени Диего, сдавшийся морякам, охранявшим пинасы, рассказал им об отправке из Панамы в Номбре-де-Дьос 150 солдат, подтвердив тем самым уже имевшуюся у корсаров информацию. Для проверки этого сообщения Дрейк отправил на берег своего брата и Оксенхэма.

Неожиданно блеснула молния, грянул гром, и на землю хлынул тропический ливень. Чтобы уберечь от воды фитили мушкетов, порох и тетиву луков, англичане вынуждены были укрыться под навесом у западного крыла здания казначейства. Некоторые матросы опять начали ворчать, предлагая поскорее уйти из города. Дрейк, слышавший эти малодушные речи, не выдержал и в сердцах воскликнул:

— Парни, я привел вас к вратам Казначейства Земли! Если вы сделаете то, что задумали, то потом никого не вините в этом — только себя!

К счастью, через полчаса ливень прекратился так же неожиданно, как и начался. Дрейк велел своему брату и Оксенхэму взять часть людей и попытаться взломать двери казначейства, а сам с остальными моряками намерился вернуться на рыночную площадь, чтобы не пустить туда испанцев. Однако едва вожак сделал несколько шагов, как ноги его подкосились и он рухнул на землю.

Что же произошло? Оказалось, что еще во время первой стычки с испанцами Дрейк был ранен в ногу, но, опасаясь, что его люди могут отказаться идти дальше, скрывал от них этот факт, пока не лишился сил от большой потери крови. Матросы бросились к нему и перевязали раненую ногу шарфом, стараясь остановить кровотечение. Придя в себя, капитан прошептал, что может идти дальше, но ему никто не поверил. Жизнь капитана в создавшейся ситуации была для его спутников дороже всех сокровищ Индий.

Погрузившись на пинасы, корсары отчалили. При этом они не поленились прихватить с собой упомянутый выше корабль с грузом канарского вина. Испанцы, прибежавшие на берег, успели установить на батарее лишь одну пушку и послать вслед англичанам несколько ядер, но их выстрелы не достигли цели.

На рассвете 29 июля, выйдя за пределы бухты Номбре-де-Дьос, налетчики повернули на запад и обосновались на живописном островке Бастиментос.

Мы пересказали английский отчет о случившемся, сомневаться в правдивости которого нет оснований. В упомянутом выше сочинении Лопеша Ваша утверждалось, что англичане были вытеснены из города силой и что у испанцев погиб лишь один человек. Эта версия, очевидно, исходила от проштрафившегося испанского губернатора, не сумевшего одолеть налетчиков и позорно бежавшего из города. В то же время в официальной жалобе короля Филиппа правительству Елизаветы указывалось, что во время английского нападения на Номбре-де-Дьос погибло восемнадцать испанцев.

Корсары провели на острове Бастиментос два дня. Затем под флагом перемирия к ним пожаловал посланник губернатора — молодой офицер, недавно прибывший с подкреплением из Панамы. Парламентер, безусловно, был шпионом и прибыл с заданием разузнать о реальных силах англичан. Сам он объяснил свой визит лишь желанием убедиться, что предводитель англичан был «тем самым» капитаном Дрейком, который в течение последних двух лет неоднократно появлялся в окрестных водах и оставил о себе «добрую память гуманным обращением с пленными». Если это так, добавил парламентер, то губернатор готов был снабдить его всем необходимым.