Ив Абьян - Дубай. Наши в браке

– Что? Не верится, что ты все еще в Дубаи? – улыбнулась Эля.

Я знала, что этот район очень старый и в основном, здесь располагались частные дома или виллы, как здесь принято называть. Поэтому процесс обустройства города в муниципальных масштабах сюда явно не добрался.

В то время, когда мы начали работать в ОАЭ, нам казалось, что мы счастливчики, живущие в самой прекрасной и богатой стране мира и знали только, что граждане этой страны имеют неограниченные права, бесконечные привилегии со стороны государства, наглые глаза и несметные сокровища на своих банковских счетах. Поэтому в нашем понимании "выйти замуж за локала", означало вытащить счастливый билет, одеть абаю и обеспечить себя и своих детей счастливым безбедным будущим. А то, что предстало моему взору сейчас, во многом прояснило правду о настоящем положении вещей. В тот день я впервые столкнулась с тем, что за всем эмиратовским великолепием может скрываться и нищета, и невежество, а порой, и ограниченность людей здесь живущих. А еще я поняла, что когда сбываются наши мечты, это совсем не значит, что мы получаем то, что действительно хотели .

– Наша комната слева, – сказала Эля и указала рукой на открытую дверь в левый «вагончик». В дверном проеме комнаты, подталкиваемая изнутри холодным воздухом, колышется цветная занавеска. Эля откинула ее в сторону и пригласила меня зайти. Комната оказалась еще меньше моего представления о ней. Почти все пространство занимала двуспальная кровать и шкаф, слева от входа. Около кровати, почти у самой двери, стояла детская кроватка. Прямо у наших ног – малыш в голубых ходунках, отчаянно пытался дотянуться до поверхности стола, стоящего у правой стены.

– Ну привет, маленький гражданин ОАЭ с татарскими глазками! – сказала я и присела на корточки. Мальчик пристально посмотрел на меня большими карими глазами и медленно перевел взгляд на свою маму. – «Кто это, мама? Это мне?»

Мы рассмеялись, Эля взяла малыша на руки и прошла к кухонной тумбочке, на которой стояла электрическая плитка.

– Садись, – сказала она мне. – Кушать будешь? Минут через десять готово будет.

– А ты что на плитке то здесь готовишь? Разве не опасно?

– Там кухня есть, сбоку, но…не хочу я. Там папа его готовит, сестра, когда приезжает. Можно и там конечно, но я не хочу.

– Понятно… – протянула я, оглядывая владения бывшей танцовщицы, спасшейся от беспутства счастливым браком. – Как жизнь то? Целый день дома, с лялькой?

– Да, почти. По пятницам куда-нибудь гулять ходим. Иногда с родственниками сидим. Он работает, я – дома.

– Да… Так значит живут граждане ОАЭ…

– Не все. Но есть и такие.

– Эля, он же у тебя в армии работает, ну что он не может, хотя бы снять квартиру вам? Это, конечно не мое дело, но что он, папу престарелого боится оставить или ему…на родной земле фамильного особняка комфортней?

– Да нет! Папа у нас машалла…подругу вот недавно завел, жениться вздумал.

– О! Это у них у всех? Желание жениться не проходит даже в пенсионном возрасте?

– Да, – улыбнулась Эля, – он просто почти все деньги отдает за долги.

– Кто?

– Мой… поскольку он единственный сын в семье, он теперь закрывает папин миллион, который тот взял в кредит. Вот и получается – получил зарплату, половину один банк снимает за машину, другую часть – другой банк за папин кредит. Вот, что остаётся, на то и живем.

– Весело…

– Да не очень, но ничего. Это же не навсегда!

– Ну да, конечно. – согласилась я.

– Чашку давай, тебе чай с молоком?

Она повернулась, чтобы дотянуться до полки с чашками и, выставив ногу в сторону, обнажила широкие послеоперационные рубцы.

– Как нога? – спросила я. – Шрамы то остались…как будто тебя волки покусали.

– Да… Я мажу этой мазью для заживления, они вроде светлее становятся. Подолгу стоять не могу. И каблуки вообще, не могу. Полчаса и все – потом болеть начинает. Вроде ничего, но вот до конца все равно пока не разгибается колено, видишь? – она вытянула обе ноги, приподняв до колен длинное домашнее платье. – Вот это ровно, а это – никак.

– А как же теперь танцевать?

– Какие танцы!? – Эля улыбнулась и махнула рукой. – Все уже… Даже если бы не нога, я же теперь жена локала и мать гражданина Эмиратов, так что такие «греховные занятия» остались в страшном прошлом!

– Ух! Прям «страшном» прошлом! – решила я подыграть ей. – Это твой муж так говорит? А ничего, что он был завсегдатаем таких «страшных греховных» мест?