Борис Гуанов - Жатва – VI. Моя мирная революция

По территориальным избирательным округам проходили собрания избирателей. Случайно я зашёл на такое собрание в актовом зале нашей школы. Там выступал некто Ветров, преподаватель истории КПСС, единственный кандидат от власти. Публика скучала, и вдруг какая-то женщина спросила членов избирательной комиссии: «Нет ли у вас кандидатов от Народного фронта?» Их, конечно, не было, и тогда она обратилась в зал: «Есть тут представители Народного фронта?». Я как активный участник борьбы с коммунистами встал и сказал: «Есть!». Меня пригласили на сцену, и я рассказал присутствующей сотне людей свою биографию. Поступило предложение выдвинуть меня кандидатом в депутаты горсовета и Фрунзенского районного Совета, и оно было успешно проголосовано. Так я ввязался в выборы.

Это были небывалые выборы. Таких не было ни до, ни после. За мной не было ничего – ни организации, ни денег. Максимум, чем мог помочь наш избирательный блок своим кандидатам, – это скромная листовочка (смотри РЕВ. ПОДРОБНОСТИ 5. (2)). Фамилии кандидатов от демократов предлагалось вписывать от руки. Но до меня не дошли и такие полуфабрикаты листовок. Тем не менее, я всерьёз решил побороться.

В нашем микрорайоне появились ещё три кандидата в депутаты райсовета демократической направленности: Константин Ершов, Татьяна Тумольская и Евгений Леванов. Мы объединились и начали совместную агитацию среди жителей микрорайона. Наши общие агитплакаты, изготовленные мной, висели в школе, магазине и ещё где только удалось договориться с местным начальством. Самостоятельно напечатанные на пишущей машинке листовки мы лично разносили по почтовым ящикам. Мне помогал в этом и сын Илья, уже студент.

Моими соперниками на выборах в горсовет, кроме упомянутого Ветрова, были ещё около семи кандидатов, среди которых были и более крупные фигуры – директор Института скорой помощи им. Джанелидзе, расположенного в нашем микрорайоне, и генерал – начальник всех городских пожарных. Однако их было не слышно и не видно, так что основная борьба развернулась между мной и Ветровым.

На выборах в райсовет я и Тумольская прошли с первого тура 4 марта. Выборы в горсовет потребовали второго – 18 марта. Ветров агитировал народ, что с меня хватит и депутатства в райсовете, но я, видимо, уже успел себя проявить как убеждённый демократ и вошёл в список кандидатов, поддерживаемых Ленинградским Народным фронтом (ЛНФ) и комитетом ДВ-90, напечатанным газетой «Смена» ещё 2 марта, что было хорошей ориентировкой для избирателей.

Ко второму туру я изготовил себе плакат из двух больших кусков оргалита. На нём был изображён нагой человек, срывающий с себя противную зеленовато-серую шкуру, к которой прицепился карлик в военном мундире с плёткой. Из-под шкуры, сдираемой прямо с кандалами, появлялся розовый, симпатичный, свободный человек. На плакате было написано: «Сбрось шкуру раба!». Заголовок плаката гласил: «НАРОДный фронт – за народ, НАРОД – за народный фронт». На плакате были также придуманные мной эмблемы Ленинградского Народного фронта, одобренные Мариной Салье, к которой я приезжал домой с эскизами. Там же были помещены напечатанные на машинке тексты: Манифест учредительного съезда Ленинградского Народного фронта, биографические данные и программы – мои, а также Ершова и Леванова, ещё не прошедших в райсовет после первого тура, с фотографиями, и эколога Д. Седых, баллотирующегося в горсовет по соседнему округу, был призыв голосовать за М. Молоствова и И. Кучеренко на выборах в Верховный Совет РСФСР и телефон информ-центра ЛНФ.

С этим плакатом, повешенным на фотоштатив, я регулярно ходил по микрорайону и разговаривал с жителями. Главным лозунгом нашей программы был «Вся власть Советам, а не партиям!» . Имелась в виду единственная тогда партия – КПСС, ведь в то время все решения принимались партийными органами, а не избранными Советами. Этот потрёпанный временем плакат я демонстрировал через четверть века в ротонде Мариинского дворца на выставке, посвящённой юбилею нашей демократической выборной виктории.

Интересно, что тогда, с начала перестройки вплоть до 1991 года, демократы называли себя «левыми», в отличие от «правых» коммунистов-консерваторов, хотя суть реформ – от социализма в сторону капитализма – была совершенно «правая» по общепринятой европейской политической шкале. В головах реформаторов царила явная путаница: их цели были «правыми», а методы – явно «левыми», революционными.