Борис Гуанов - Жатва – IX. Антиквар и живописец

«Люблю Россию я, но странною любовью», – вслед за Лермонтовым могу повторить и я. Если спросить, любил ли я Российское государство, сразу скажу прямо: «Нет, я его презирал, потому что, к несчастью, оно всегда было просто кормушкой для амбициозных и бессовестных прохиндеев». На вопрос «Любил ли я российский народ?» – отвечу, что мне было его жаль, как жалеют расслабленного больного. В массе для нас были характерны лень и безответственность, пофигизм, «авось» да «небось», русская тоска, опущенные руки и уход в запой.

Типично русские особенности – вера в доброго правителя, социальная апатия, неспособность к объединению для отстаивания своих интересов. Приведу слова Чаадаева, может быть, и чересчур резкие, но справедливые: «Самосознания у населения России никогда не было. И нет его. И не будет его. И не надо его. Население России, как и сама Россия, исключительно существует как урок миру».

А самая трагическая черта нашего русского характера – причина всех наших бед – отмечена ещё Нестором в «Повести временных лет»: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет». Ну, не любил порядка, а стало быть и закона, наш народ. Каждый считал в порядке вещей и даже доблестью как-нибудь обойти закон, начиная с самих правителей и законодателей. Как одним словом ответил создатель «Истории государства Российского» Карамзин на вопрос о причине всех бед России: «Воруют!». Ему вторил Салтыков-Щедрин, а уж он-то, будучи Рязанским и Тверским вице-губернатором, знал повадки, укоренившиеся в нашем царстве-государстве: «Разбудите меня лет через сто и спросите, что сейчас делается в России. И я отвечу – пьют и воруют». Вот так и жили более тысячи лет.

Несмотря на главную причину экономического застоя – коррупцию, разъедавшую наше государство, начиная с самого верха, и при Ельцине, и при Путине, народ в конце концов отверг Ельцина, но долго поддерживал Путина, потому что, в отличие от Ельцина, на внешнеполитической арене он защищал национальные интересы и независимость России. Так что не хлебом единым…

Гордился ли я историей России? – Что ж, история как история, не хуже и не лучше истории других больших наций: сплошная кровавая цепь насилия, войн, переворотов, безрассудных подвигов и предательства. Любил ли я российскую культуру? – Любил, хотя она и во многом эпигонская. Тем не менее, она моя, родная, часть моего существа.

Нравилась ли мне суровая природа бескрайних российских просторов? – Большую часть жизни я считал, что плоские русские ландшафты скучны, всё вокруг утопает в грязи и в трухе, растительность чахлая, зверьё мелкое, климат ужасный. Как говорили студенты-африканцы: «Зелёная зима ещё ничего, а вот белую зиму не пережить». А «зелёной зимы» -то – меньше полугода. Поэтому, выезжая в крымские командировки, я уже недели за две преображался и чувствовал себя каким-то древним греком.

Но к старости я оценил разнообразие смены времён года и понял, что это куда лучше, чем постоянное пыльное однообразие тёплых стран. Холод лучше, чем жара, ведь от холода всегда можно согреться, надев тулуп, ушанку и валенки или приняв сто грамм и затопив баньку, а от жары в холодильник не спрячешься. А наша благословенная флора и фауна, где самый страшный зверь – комар, а самое ядовитое растение – волчья ягода, ни в какое сравнение не идёт с кошмарными джунглями, полными смертельно опасных тварей. Не бывает на нашей равнине ни землетрясений, ни извержений вулканов, даже грозы не так опасны, как тропические штормы, американские торнадо, японские цунами, горные обвалы или песчаные бури в пустынях. Бывают, конечно, наводнения и лесные пожары, но обычно они – сезонные, предсказуемые явления, и в трагических последствиях виноваты люди: «Отродясь такого не было, и вот – опять!» – по Черномырдину. Так что наша святая Русь, в действительности, райское место, только люди вот слегка портят благостную картину.

Лично я с самого начала был против роспуска СССР, против обезличенной ваучерной приватизации государственной собственности, против натовских бомбардировок и расчленения Югославии, против передачи власти по наследству от Ельцина к Путину, от Путина к Медведеву и обратно, против «арабской весны»с уничтожением государственности в Ираке, Ливии и Сирии, против административного давления и жульничества на выборах всех уровней, против «майданного»переворота в Киеве и карательной операции в Донбассе. Конечно, я был против политических убийств, таких, как убийство Немцова, хотя, на мой взгляд, он был совершенно не опасен для власти и катался как сыр в масле в роли лидера вечной внепарламентской оппозиции, которая, видимо, его вполне устраивала.