Василий Могунов - Дневники

До войны была фотография брата отца – моряка. Он снят на фоне большой реки и речного порта у парохода под названием «Елабуга». Что примечательно, на ленте его бескозырки чётко видна надпись «Крейсер „Аврора“». Отец давал пояснение к этой фотографии, говорил, что брат служил на крейсере механиком. Он был в форме не рядового матроса, а в морском кителе младшего чина. Его конечная судьба была трагическая, но об этом впереди… Чем же занимался мой отец, а ваш дедушка, до революции 1917 г. Ну, прежде всего, он происходил не из зажиточных слоёв общества, а, скорее всего, из мелкого торгово-ремесленного. Всего их было пять братьев, и все они получили, по-видимому, какое-то образование. Отец изучал скобяное дело и почти большую часть жизни занимался скобяными товарами. Один брат стал военным моряком, механиком, на крейсере «Аврора». Другие братья занимались извозом на могуне по Каме. Перевозили в отдалённые места купеческие товары.

Река Кама. Лодки, в которых купцы перевозили товары

Отец моего отца, мой дед Костя, занимался выделкой кожи, ну и, по-видимому, приторговывал ими. Чтобы больше не возвращаться к деду Косте, предоставляю вам несколько воспоминаний о нём. Какого он года рождения, я не знаю. Не знаю также, каким путём он оказался в Казахстане вместе с моим отцом. Так как в Петропавловске никто из пяти братьев не жил, кроме отца. По-видимому, он переехал с моим отцом в Казахстан ещё до революции 1917 г. Об этом свидетельствуют письма. Так вот: дед Костя, по рассказам родственников моей матери, прожил более ста лет и умер ровно в сто один год. Он умер, когда мне было 5—6 лет, примерно в 1926—1927 гг., его я помню смутно. Примечателен факт не только его долгожительства, но и примечательно трудолюбие его. До 80 лет он занимался выделкой кож. У них была артель, которая имела небольшую мастерскую далеко за городом, так как от кож, мокнувших в квасцах и дубильных чанах, распространялось страшное зловоние. Оставшиеся годы занимался скорняжным делом: шил шубы, тулупы, делал сбруи, в общем, всё то, что было из кожи. Он трудился до последнего дня: пас свиней, рубил хворост.

С первыми тёплыми днями весны дед перебирался в сарай, где у него был заготовлен огромный гроб из дубовых досок и дубовый крест. Гроб стоял на козлах, и он в нём спал до глубокой осени. Прежде чем ложиться, он обливал себя колодезной водой, надевал длинную до пят холщовую рубашку и молился. До самой смерти курил по-страшному. Табак сажал себе сам – турецкий, сам же готовил его, я знал, что староверы не трубокуры, но дед курил. Помню, моя мать рассказывала, что когда он раскуривал козью ножку, вся живность во дворе разбегалась от него прочь.

Дед сохранил зубы почти до самой смерти. За год или два до кончины они стали у него болеть, и тогда его товарищ по артели, такой же старик – дед Семён, посоветовал ему полоскать рот денатуратом, что он и сделал. После того как он полечился таким образом, через несколько дней все зубы расшатались и выпали. Все до единого. И вот я очень ясно помню, как моя мама поручила мне разжёвывать для деда мясо и другую твёрдую пищу. Что я и делал до дня его смерти.

Умер он летом! Первым обнаружил это я. Мама послала меня разбудить деда, так как готов был завтрак. Я всегда будил его, и мне всегда было делать это страшно. Дед лежал всегда на спине и был похож на покойника. В то утро я, как всегда, просунул руку под одеяло и стал шевелить носок его ноги. Однако он, всегда чуткий, на этот раз не открыл глаза и не позвал меня к себе, чтобы погладить по голове. Деда торжественно похоронили.

Вид на город Петропавловск, фото с водонапорной башни, видна Большая Садовая улица (Амангельды) и Вознесенский проспект

Мы остались вчетвером, а через два или три года родилась моя сестра Лида. К этому времени мать уже сильно болела, и ей, наверно, не надо было вообще больше рожать. Моя мать Могунова (Кутилина) Соломония Фёдоровна родилась в 1896 г. в городе Елабуге. Умерла в 1934 г. в городе Петропавловске. Она получила образование. Была прекрасной домохозяйкой. Замечательно готовила разные кушанья. Учила этому нас с братом, так как сестра была ещё очень мала, еле ходила.