Джоанна Кэннон - Я врач! О тех, кто ежедневно надевает маску супергероя

Я никогда не теряла надежду, что однажды непременно вернусь к учебе. Я никогда не отворачивалась от своей потребности учиться и была готова на многое, чтобы эту потребность удовлетворить.

Из интереса я читала учебники. Смотрела документальные фильмы по редким и невообразимым болезням. Я ходила на курсы и на мастер-классы и всегда выискивала любую, даже самую маленькую возможность чему-нибудь научиться.

Одним августовским утром 2003 года в витрине газетного киоска я увидела на открытке объявление о базовых курсах первой помощи. У меня просто упал на нее взгляд, когда я проходила мимо. Случайность. Мгновение, связанное со многими другими мгновениями, которые в конечном счете переплелись и привели к тому, что я стала врачом. Я позвонила и записалась, и в обеденный перерыв на этих курсах рассказала обучавшему нас медработнику, как сильно любила медицину и интересовалась психиатрией, однако понимала, что теперь – мне уже было за тридцать – слишком поздно даже думать об этом. Он заверил меня, что я ошибаюсь. Он сказал, что люди поступают в медицинские школы и в тридцать, и в сорок, и уже на следующий день я спонтанно записалась на подготовительные курсы сразу по трем предметам. Всего год спустя я оказалась на собеседовании перед пожилым и собирающимся на пенсию профессором глубоко в недрах медицинской школы. Мой возраст вызывал у него беспокойство.

– Я переживаю, как вы будете справляться с предстоящей нагрузкой в вашем возрасте, – сказал он.

– Я переживаю, как вы будете себя содержать, – сказал он.

– Я переживаю по поводу того, что вы почувствуете, когда консультант, на которого будете работать, окажется моложе вас, – сказал он.

Я отмела все его сомнения, даже последнее, которое заставило усомниться меня саму.

Профессор откинулся на спинку и сложил руки. Он молча смотрел на меня, а я – на него. Больше вопросов у него не было, и я решила, что терять нечего.

– Послушайте, – сказала я, – я прекрасно пойму, если вы меня не возьмете. Если посчитаете недостаточно умной и решите, что из меня не выйдет хорошего врача. Не возьмете по сотням другим причин, по которым вы обычно не берете людей, только прошу вас – умоляю – не нужно отклонять мою кандидатуру только из-за даты моего рождения. Такую причину сложно назвать веской, не правда ли?

Он слегка приподнял брови. «Вот и все», – подумала я. Меня не приняли.

Но через пару дней на почту пришло приглашение на учебу. « Счастливого Рождества », – было написано от руки внизу письма.

Я не знаю наверняка, и никто не мог бы это подтвердить, однако, думаю, именно тем всплеском возмущения я и заработала себе место в медицинской школе.

Люди решают пойти учиться в медицинскую школу по многим причинам, однако если бы вы спросили у каждого из нас в тот первый день, зачем мы здесь, то мы ответили бы, что хотим изменить мир к лучшему. Мы сказали бы, что хотим заниматься чем-то полезным – чем-то важным. Мы бы сказали, что хотим спасать людям жизни.

Идея спасения жизней очень многих подталкивает к поступлению в медицинскую школу, и это легко понять.

Годы спустя на своей последней стажировке перед итоговыми экзаменами я, будучи еще не совсем врачом, оказалась в отделении неотложной помощи, всячески стараясь никому не мешать. В одну из моих смен на скорой привезли женщину за сорок, у которой обычно не было проблем со здоровьем. Она жаловалась на учащенный пульс и чувство, словно должно случиться нечто ужасное. Надвигающаяся погибель. Все решили, что у нее паническая атака (точнее «просто паническая атака», так как в обществе до сих пор любят ставить слово «просто» перед всем, что связано с психическим здоровьем), и эта женщина сидела за шторкой в ожидании результатов анализов.

Десять минут спустя у нее произошла остановка сердца.

Женщина медленно скатилась со стула на пол, и ее сердце перестало биться. Если вам когда-либо хотелось узнать, что собой представляет командная работа, то вам следует понаблюдать за проведением реанимации в больнице. Все действуют по строго заданному и чрезвычайно эффективному алгоритму. Этим занимается специально обученная команда, для реанимации существует специальная каталка, все происходит по особым правилам, и мне, как студенту-медику, было велено стоять и смотреть. По счастливой случайности за соседней шторкой оказался старший кардиолог, осматривавший другого пациента, который и взял ситуацию под контроль.