Лиза ТерКерст - Отверженные. Как жить в любви, когда кажется, что вы недостойны, обделены и одиноки

ОТВЕРЖЕНИЕКРАДЁТ ЛУЧШУЮЧАСТЬ МЕНЯ, УСИЛИВАЯ ХУДШЕЕИЗ ТОГО, ЧТО СКАЗАНО ОБО МНЕ.

Мне очень хотелось бы сказать вам, что я пишу это потому, что преодолела отвержение во всех отношениях. Я делаю большие успехи. Я далеко уже не так безмерно ранима, как прежде. Но какой-нибудь такой сквернословящий «ангел» напоминает, что ещё есть над чем работать.

Нет, я выбрала эту тему не потому, что отлично усвоила урок. Тему отвержения я выбрала потому, что хочу вместе с вами заглянуть в нашу сущность, выявить и наконец-таки вылечить глубоко засевшую инфекцию отвержения. Предостерегу вас: разоблачение это будет делом не из приятных. Но честным.

И всё будет хорошо.

Не скажу, что вполне готова принять честность в медвежьи объятия. Ужасно неловкая причина этого вам уже наверняка понятна. Но я хочу пожать ей руку. И дальше идти вместе.

Несколько лет назад мы устроили дома ремонт и разобрали часть стен в кухне вплоть до деревянных каркасов. В голове я уже себе напридумывала, как приблизительно всё должно в итоге получиться, но поскольку в строительстве я совсем не разбираюсь, то решила обратиться за помощью к одному компетентному знакомому. Я так радовалась его советам человека, знающего обо всех этих милых мелочах – где разместить электротехнику и осветительные приборы, какой цвет выбрать для шкафчиков… Но когда он, войдя в саму комнату, уставился на потолок с выражением серьёзнейшего беспокойства, я поняла, что что-то пошло не так.

Балки, проходящие вдоль всего потолка, были спрятаны за гипсокартоном. И теперь, когда мы вскрыли их мимоходом, он увидел, что одна из главных балок совсем не годится для опоры. Она обрывалась, не доходя до несущей стены примерно на четверть длины потолка. В попытке решить проблему кто-то когда-то надставил эту балку, прибив к её торцу ещё одну доску. Мало того, что опорные балки укрепляются совсем по-другому, так ещё и гвозди здесь уже едва держались.

Однако, покуда это была всего лишь одна доска, я не понимала, зачем делать из неё проблему. Остальные все в порядке и их вполне хватит. Давайте уже вернёмся к обсуждению декора.

Мой друг знал, в чём дело.

Он повёл меня наверх. В том самом месте, где снизу по потолку проходили стыкующиеся доски, пол второго этажа заметно просел. Стоило здесь хорошенько прыгнуть или уронить что-нибудь тяжёлое – и эта опорная балка запросто проломилась бы.

Мне незачем было утруждать его дальнейшими расспросами. Я уже поняла, что так жить нам больше нельзя, и вернулась вниз.

Со сломанными балками, конечно, ни о какой устойчивости говорить не приходится. С точки зрения строительства в этом не было ничего глубокомысленного. Вот только я, смотря на эти висящие на волоске доски, будто заглядывала внутрь себя.

Годами я ожидала устойчивости от сломанной личности.

В далёком детстве у меня было место, куда я уходила прятаться. Мы тогда жили в тёмно-коричневом многоквартирном доме. С нашей стороны рядом с деревьями и заброшенным теннисным кортом была бетонная канава. Не самое подходящее место для хрупкой девочки, любящей всё розовое и ненавидящей букашек. Однако, стоило мне один раз отважиться спуститься в канаву – и оказалось, что, спрятавшись, я чувствовала себя в безопасности.

Уверена, что, доведись мне взглянуть на неё сегодня со взрослой точки зрения, я не увидела бы ничего, кроме грязного водостока. Но, будучи маленькой девочкой, я любила это место, где можно было стать невидимой для всех. Люди проходили мимо, даже не догадываясь обо мне. А я, хотя и слышала каждое их слово, едва ли обращала внимание. Всё это было не более, чем белый шум.

Малыши дерутся за игрушки. Женщины распускают сплетни – как пушинки с одуванчика сдувают. А девочки-подростки заигрывают с парнями, которые несут всякие глупости.

Как только не кружится жизнь там, за канавой. Я же оставалась спокойна и безучастна. Я была наблюдателем, а не действующим лицом. Мне нравилось это ощущение, что все в жизни может происходить вокруг меня, но не со мной.

Мой мирок, ограниченный склонами этой канавы, был предсказуем – а потому казался надёжным и безопасным. Никто ни разу сюда не заглядывал и не хотел ко мне присоединиться. Вероятно, эта канава предназначалась для стока дождевой воды, однако в тот год в ней было сухо. Зачастую я приносила что-нибудь из своих детских сокровищ и аккуратненько раскладывала их здесь, наслаждаясь осознанием того, что могу хозяйничать в своём мирке.