Геннадий Юдин - Авиация смешная и не очень

Глянул на часы, прошло всего пять или шесть минут, а мне показалось – полчаса. Незабываемое впечатление! Аж рубашка к спине прилипла, как будто дрова колол.

В кабине тишина, никаких лишних разговоров, пережёвываем произошедшее. Дальше ничего особенного, спокойненько так сели, зарулили. После выключения двигателей всё также молча, не разговаривая, собрали свои вещи и начали выходить из кабины. И тут нас ждал сюрприз. Обычно пассажиры вскакивают со своих мест, и пройти невозможно. На этот раз все сидели пристёгнутыми в креслах, и в мёртвой тишине было слышно, как жужжит в салоне ошалевшая муха.

Вышли на перрон, там уже автобус для пассажиров и дежурная стоит.

«Чего не выходят?».

Второй засмеялся: «Так понравилось, ещё хотят полетать!». Шутник, однако.

Поставил портфель около левой стойки шасси, обошёл самолёт, выполнил послеполётный осмотр. Всё ок! Да это и понятно, в град не попали, разряд молнии не поймали, ну а болтанка и ливень, это так, для полноты ощущений, чтобы знал, за что деньги платят.

Полюбовались с Мишей на чернеющий, грохочущий и сверкающий молниями грозовой фронт на северной стороне горизонта. Пока любовались грозой, к нам подошёл наш бортмеханик. «Мужики, а вам не кажется, что капитан задолжал нам бутылку? За такие номера надо штрафовать!».

«Юра, я, как салага, просто не достоин, сидеть за одним столом с самым мудрейшим, опытнейшим и старейшим, так что извини, без меня!».

Второй пилот разрядил ситуацию: «Мне из Грозного прислали бутылочку классного коньяка, так что прошу ко мне, в общагу, безо всяких командиров, как известно, одной бутылки только на троих хватает!».

Август семьдесят третьего, жаркий летний вечер, мы готовимся к вылету из аэропорта Жуляны. Это такой небольшой аэропорт в Киеве, в те времена принимал только небольшие аэропланы, типа Ан-24 и Як-40. И вот, сидим мы в своём Ан-24 и ждём пассажиров, а их всё не ведут. А чему удивляться? Лето, сезон отпусков, пассажиров много, билетов мало, в аэровокзале толкучка, шум, гам и бедлам.

О, наконец-то ведут! Самолёт стоит недалеко от аэровокзала, и дежурная возглавляет отряд наших пассажиров, которые со своим багажом наперевес, пешком бредут к самолёту.

Мы начинаем готовить кабину к полету, и ждём, когда бортпроводница доложит о загрузке и готовности к полёту. Ждём пять минут, десять, а её всё нет. Командир не выдержал и отправил бортмеханика узнать, в чём дело.

Оказывается, у нас на борту лишний пассажир, но никак не могут определить – кто же этот лишний. Наша стюардесса вместе с дежурной уже раз десять их пересчитывают, но ничего понять не могут. Ерунда какая-то, всего пятьдесят два пассажира вмещает наш Ан-24, всё и все на виду в небольшом салоне. Пассажиры уже нервничают, ругаются, в самолёте душно и жарко, дети хнычут. Дежурная в растерянности, она ведь пассажиров и в аэропорту пересчитала, и при посадке в самолёт, на трапе.

Дежурная и стюардесса начинают проверку по новой, теперь уже требуют и билеты предъявлять.

И через десять минут находится этот загадочный «заяц».

С нами летит цыганское семейство, человек семь. Мамаша и шестеро детей. Правда, шестой ребёнок, мальчик пятнадцати лет, без билета. Оказывается, цыганка пронесла его в мешке, как багаж, и на перрон и в самолёт. Крепкая тётка, мальчик уже рослый, крепенький. Килограмм сорок весит. А в самолёте решила в багажнике его не оставлять. Пусть с удобством летит, ведь уже в самолёте.

Высадить всю цыганскую орду невозможно, шум и гам поднятый этим семейством невозможно описать. Идти за билетом цыганка отказывается, а вдруг без неё улетят. В общем, Содом и Гоморра.

В итоге, дежурная отобрала у цыганки деньги на билет, сбегала в аэровокзал за билетом и переоформила документы на пассажиров.

Уже на рулении бортмеханик задумчиво произнёс: «Бывает „зайчатина“, а у нас получилась „цыганчатина“!»

Сейчас, когда телевиденье, радио и пресса взахлёб сообщают о всевозможных происшествиях, в том числе и авиационных, эта история выглядит как смешной казус.

Произошла эта история летом в 1972 году в аэропорту Ростова на Дону. В те годы территория аэропорта была ограждена чисто символически, да и досмотра пассажиров не существовало, пройти на перрон к самолётам можно было при желании практически свободно, если знать проходы.

Были случаи, когда по взлетно-посадочной полосе бегали мальчишки или даже коровы, а самолётам приходилось уходить на второй круг, дожидаясь пока наземные службы, наведут порядок.