Ольга Сванберг - Чухонская повесть

Горячей воды тоже не было. Веру проводили в сауну, соседствующую с туалетом, там из ковша муж полил ей на руки горячей воды из подогретой бочки.

Вера уже ни о чем не порывалась спросить мужа, а просто анализировала в уме ситуацию: "Интересно, нам предстоит здесь жить? Как долго? Каково финансовое положение моего мужа, если родители живут в такой нищете?"

Она покорно пошла в избу тоже не образцового вида. Там на столе стояли чашки и огромный красивый самодельный торт. За всю дорогу они с мужем толком не поели, и Вера немного удивилась, что их после долгого пути встречают такой едой, но делать было нечего – очень хотелось есть, и она съела огромный кусок, чуть ли не четверть всего торта. Как оказалось, зря. Потому что после того, как чайно-кофейные принадлежности были убраны, на стол стала подаваться нормальная еда: помидоры, огурцы, хлеб, картошка, мясные шарики-котлеты. Вера уже есть не могла, поэтому с завистью смотрела на мужа, который после двух чашек кофе и миниатюрного кусочка торта с удовольствием поедал котлеты и все остальное.

За столом родители постоянно что-то говорили, но Вера уже утратила способность воспринимать их язык, знакомые слова практически не попадались, да и скорость речи, не смотря на анекдоты про заторможенность финнов, была довольно высокой.

Вера уже устала улыбаться и кивать, ужасно хотелось спать, по крайней мере, отдохнуть, но как это сделать, она не знала.

Тут муж стал жестами ей показывать на машину. Вера подумала, что надо пойти выгрузить вещи. Оказалось, что надо куда-то ехать еще. Она с облегчением распрощалась с родителями, попозировав перед фотоаппаратом свекра в разных комбинациях то с Ари, то со свекровью, то одной, и села в машину уже в полной прострации. Никаких вопросов в ее голове больше не возникло, она доверилась ситуации полностью и теперь ждала, что же будет дальше.

Дорога заняла еще часа полтора. Была уже поздняя ночь, когда они въехали на комфортабельную стоянку перед новеньким двухэтажным многоквартирным домом в небольшом поселке городского типа. Ари взял вещи, и супруги поднялись на второй этаж. То, что увидела Вера, было наградой за весь напряженный день пути – совершенно новая, чистая, удобная, прекрасно обставленная однокомнатная квартира, кухня со встроенной мебелью со всем необходимым инвентарём, туалет и душ – ура! – Вера первым делом рванулась туда с выданным ей мужем полотенцем. Она мылась под душем и смеялась, пела и ликовала. Сейчас и здесь она была счастлива, еще не подозревая, что ее ожидает в ближайшем будущем.

На следующий день они пошли в полицию. Цель визита была Вере не очень понятна, но после счастливого завершения вчерашнего дня, она стопроцентно доверяла мужу. На всякий случай Вера прихватила с собой два словаря, финский и английский, как оказалось, не напрасно. Беседа затянулась на два часа. Женщина-полицейский Туула, с которой в дальнейшем через пару лет Вера оказалась в одном учебном заведении и подружилась, проявила редкостное терпение. Она пыталась втолковать Вере на обоих языках попеременно, что нужен ее паспорт для оформления ей вида на жительство как жене финна сроком на полгода с дальнейшим продлением. Вера же ни в какую не хотела отдавать паспорт, боясь, что ей его не вернут в нужный срок, и она не сможет уехать после окончания отпуска в Россию. В конце концов, договорились, что Вера и в следующий раз приедет по многократной визе, а вид на жительство будет оформлять уже осенью.

Потекли дни, похожие один на другой. Ари вставал в 5 утра, ехал к 7 на работу в соседний городок. Он работал гидравликом на большой фармацевтической фирме. Чем он там занимался, Вере было не очень понятно, "что-то руками" – объясняла она себе, а когда ее кто-то спрашивал, кто по профессии ее муж, она так и отвечала "гидравлик", с удовлетворением отмечая, что другим это тоже не о многом говорит.

Вера, блаженствуя, спала допоздна, отсыпалась за многие годы работы в России. Все ей здесь доставляло удовольствие: сесть на чистенький унитаз, открыть "евростандартные" краники в душе, легкими прикосновениями регулировать воду, намыливать финский шампунь на забрызганные волосы, обматываться огромным свежим банным полотенцем, ставить на плиту финскую кастрюльку, кипятить чайник, пить из грубоватых финских чашек, убирать со стола, покрытого клеенчатыми узорными салфетками. Вся еда ей казалась здесь другой, необычайно вкусной, один вид упаковок вызывал аппетит.