Валерий Журавлёв - По мирам Анатолия Журавлева

Букет на столе.

Он дышал.

Дурманящий аромат его дыхания постепенно наполнял квартиру, кружил голову, наливая тело истомой и негой.

Ты так радовалась цветам, бережно и ласково опускала их в огромную хрустальную вазу с прозрачной холодной водой, любуясь их красотой и расправляя каждый стебелек своими милыми длинными пальчиками.

На листьях блестели капельки воды, они горели, как бриллианты, которые я никогда не держал в руках, но зато часто видел во сне и дарил их тебе с нежностью и любовью.

Ты, как и весь букет, расцветала на глазах. Эта картина будто снова передо мной.

Твои большие глаза медленно туманятся от нахлынувших чувств. Они уже ничего не видят, переполненные желанием зова плоти.

Ты мне тихо шепчешь слова любви, лживые слова, а я принимаю их за правду, даже самый разумный человек, ослепленный любовью, становится глупцом.

___________________________________________

Потом мы сидим за накрытым столом. Букет по-прежнему чуден и хорош, но если приглядеться внимательнее, то на дне хрусталя можно заметить едва различимый мутный налет, говоривший мне о начале процесса увядания.

Безмолвный крик боли о кратковременности жизни всего прекрасного, а буйство красок и очарование запаха просто прощальная песня срезанных растений, остро чувствующих свою скорую гибель.

Цветы и я одинаково понимаем это. Твоя молодость и моя старость. Огонь и вода. Они несовместимы, но огонь может разогреть воду.

И хотя цветы еще продолжают свою песнь любви, мою душу уже пронзила тоска по загубленной и ушедшей безвозвратно страсти. Цветы и я, мы видим глаза смерти. Я больше не люблю тебя, но всегда буду любить мои несбывшиеся мечты.

Сладок яд воспоминаний – хорошо играет музыка, да только под нее ни петь, ни плясать не хочется.

Цветы, простите меня, я ваш брат. Хороша дорога, да лучше бы по ней не ходить. Каково семя – таков и плод.

На рассвете, когда трава купается в росе, все вокруг вдруг на мгновение замирает в ожидании ежедневного великолепного чуда – восхода солнца.

И пока его первые согревающие лучи прокладывают себе дорогу, я, закутанный пеленой прохладного тумана, стою на берегу ручья, подставляю лицо нежному, легкому порыву свежего ветерка, неизвестно откуда появившемуся, и тихо говорю:

– «Ветер, ветер, унеси мои печали, развей их в чистом поле, утопи в воде быстрой, принеси мне удачу светлую, как те воспоминания, которые со мной сейчас».

___________________________________________

Лес вырубили, а на его месте построили дачи. Я хожу теперь по совершенно незнакомой местности в поисках именно той березы, своей любимой березы, которая однажды в теплый летний вечер стала невольной свидетельницей моего страстного любовного признания.

Первый раз в жизни мне пришлось прошептать слова любви и услышать в ответ такое короткое, но емкое – «да».

Где ты, то далекое прекрасное время?

Вопрос с заранее известным ответом – сеть, заброшенная в прошлое, в которой желанной золотой рыбки, увы, не будет.

Нет того леса.

Где она, моя береза? И та женщина?

Как мы любили тогда друг друга.

Миллионы маленьких трепещущих листочков, получив энергию наших эмоций, отражали ее, как крохотные зеркала, собирая и концентрируя всю силу только на нас двоих, а мы светились ярким пламенем чувств, обжигаясь и сгорая в этом огне.

Ее губы были мои, мои руки были ее, мое тело – ее, ее тело – мое и все это, вместе взятое, называлось одним словом – любовь.

Такую редкую, старинную монету – любовь я разменял потом на пачку долларов, доллары на еще большее количество рублей, которые трачу и теперь.

__________________________________________

У меня в руках был драгоценный рубин, в золотой оправе, изделие искуснейшего мастера, а я так легко расстался с ним.

Теперь, когда мне бывает нужна женщина, то совершенно безразлично, какой она окажется на сей раз: умной или глупой, доброй или злой, молодой или старой, красивой или уродливой, брюнеткой или рыжей. Я хочу ее тело и ничего больше, главное быстрей и без последствий.

Когда наши глаза встречаются, в женщине тут же загорается ответный огонь, ей тоже безразлична пошлость моих речей и грубость действий, для нас уже звучит лишь одна особая музыка – вечный и могучий зов плоти.

Магия похоти – бег по краю пропасти, чуть стоит задуматься, сделать что-то не так и, оступившись, тут же сорвешься вниз.

Играя с любовью, мы, по неосторожности или по каким – либо другим неизвестным нам законам, вполне можем стать сами игрушкой в ее руках.