Юрий Стальгоров - Кто я? Книга 2. Мои университеты

Надо сказать, что среди наших солдат пьяниц не было – не знаю почему, но практически никто спиртного не употреблял.

8 ноября 1955 года мы с Закурдаевым сходили на свадьбу в город Уржум – женился его касимовский земляк и армейский сослуживец. 9 ноября Закурдаев из Уржума уехал в Киров, там демобилизовался и уехал домой.

После отъезда Закурдаева я приходил на свидания к Анне. Она была моей первой женщиной, с которой я занимался сексом, несмотря на то что мне было к тому времени 22 года. Она была невысокая, слегка полноватая девушка. Следует сказать, что к ней приходил не один я.

Девушки, которые периодически ночевали у Ани, жили в соседних деревнях, и иногда, провожая домой в деревню одну из них, которую звали Рая (а идти нужно было практически мимо нашей войсковой части), я занимался сексом и с Раей.

Я был единственным сержантом среди солдат срочной службы, и мне пришлось волей-неволей руководить, командовать всеми солдатами.

Была зима 1955—1956 года, солдат было мало, мы обеспечивали только круглосуточное дежурство РЛС и радиостанции, никаких других занятий не было. Наша территория была засыпана снегом, и мы расчистили дорожки на кухню, в агрегатную, в конюшню и путь к автодороге.

В начале января мы начали заготавливать лед на реке Уржумка и на санях возили к себе его в ледник.

Зимой даже в город почти никто не ходил. Ходили, правда, еженедельно в баню и в кинотеатр смотреть кино – это было обязательно. Билеты для нас были самые дешевые, и все мы садились на первый ряд перед экраном – это самые дешевые места. Почему-то солдаты-новобранцы стеснялись сидеть на первом ряду, и, если зал был полупустой после начала киносеанса, все стремились пересесть на другие ряды.

Во время отдыха в казарме мы играли на бильярде – у нас был небольшой бильярдный стол – и слушали радио. С удовольствием слушали песни, мне вспоминаются особенно песни, которые исполнял Уральский народный хор под руководством Родыгина.

Отопление казармы и кухни было печным, печи топились дровами. В конце зимы с печью в казарме произошло ЧП. Утром нужно было растопить печь. Печь была заправлена дровами, но дрова никак не загорались. Тогда кто-то предложил солдату Галиеву принести из агрегатной кружку керосина, залить этот керосин в топку печи и поджечь, и дрова разгорятся.

Галиев, небольшого роста солдатик, по национальности татарин из какой-то деревни Татарстана. Над ним постоянно подшучивали: то посылали на крышу разгонять шваброй помехи радиолокационной станции, то смеялись над его рассказом о том, как он дома в своей деревне боролся с блохами, которых у них в избе было полно.

В общем-то, это был добросовестный, исполнительный солдат, простодушный, не злобливый и даже с юмором. Он подшучивал над собой и над другими солдатами, злых шутников и издевательских шуток у нас не было.

Галиев вместо керосина принес из агрегатной кружку бензина и вылил в топку печи. Поскольку там все же были какие-то огарки и достаточно высокая температура, бензин мгновенно испарился. Пары бензина заполнили все внутреннее пространство печи и дымохода, и, когда Галиев поднес к топке горящую спичку, раздался взрыв – пары бензина взорвались.

Я сидел возле РЛС, следил на экране за возможными воздушными целями, услышав глухой взрыв за своей спиной. Я вскочил, шагнул через дверной проем и увидел, что печь дымит буквально из тысячи щелей, образовавшихся после взрыва в ней. Получилось, что печь развалилась на отдельные кирпичики, увеличилась в объеме, но не рассыпалась по полу.

Я спросил: «Что произошло?». Мне объяснили, я послал Галиева посмотреть, что произошло на чердаке. Он вернулся и сказал: «Боров трехметровой длины развалился полностью, а труба, выходящая на крышу, осталась целой». Встал вопрос: что делать? На дворе зима, мороз около минус 20-ти градусов, все смотрят на Галиева. Тогда он говорит: «До призыва в Армию я работал помощником у печника, я умею складывать такие печки, как наша. Я выложу новую печь за сутки, если мне дадите двух помощников. Нужно накопать глины, песок не будет нужен, потому что нашу глину я видел. Она тощая – это значит, что в ней много песка, это хорошо. Необходимо будет добавить немного конского навоза, этого у нас полно».

Я выделил двух солдат для помощи Галиеву, они разобрали печь, замесили глину с конским навозом. Галиев опять же с помощью двух солдат закончил кладку печи поздно вечером, позже он восстановил боров. Положили в печку немного дров и разожгли. К величайшей моей радости, и не только к моей – обрадовались все, печь загудела, дым пошел столбом из печной трубы. Печь в помещении не дымила нисколечко – Галиев справился со своей задачей.