Михаил Каплин - Воспоминания Фронтовика

Комиссар меня отпустил.

Проходит месяца два или больше, меня находит курсант второго курса из тамбовских, к нему попало мое письмо. Он тоже Каплин Михаил, только Федорович. О том, вызывал ли его комиссар, я спрашивать не стал.

Из трех арестованных курсантов, один вернулся. Дал подписку никому ничего не говорить, был месяц в санатории, наверное, всыпали горячих. Про двоих других ничего не было слышно.

Был такой случай. Стою часовым на первом посту. Пост самый опасный – рядом лес. Скоро смена. Время, часов около четырех утра. Я привалился к стойке вышки и стою, забыл, что на стойке сигнальная кнопка. Противогазом нажал на кнопку, в караульном помещении тревога, бежит сам начальник караула. Чего это они бегут? Кричу: «Стой! Кто идет?» Ответ: «Начальник караула со сменой». «Начальник караула – ко мне, остальные «Стой». Начальник караула – наш помкомвзвода Мельник спрашивает:

– Что у тебя?

Я говорю:

– Ничего.

– А чего же сигналил?

Тут я понял, что противогазовой сумкой надавил на сигнальную кнопку. Сменился, приходим в казарму, весит новая стенгазета. Рисунок: я сижу на сигнальной кнопке, из под меня искры, и надпись: «Так Каплин сигналит с поста»

Второй случай. Лето 1938 года. Мы находились в Селиксинском лагере, что неподалеку от Пензы. Курсанты второго курса сдавали боевые стрельбы, каждый расходовал 12—14 снарядов, я был заряжающим. Стреляли 122-милиметроые гаубицы с лагерного стрельбища по редколесью километров на 5 – 6. Работа исключительно тяжелая, каждый снаряд весит 24кг. Их надо поднести, толкнуть в казенник, вставить гильзу и пучки с порохом. Дня три постреляли, выбились из сил. После каждой стрельбы увозили гаубицы в парк, банили, пробивали пыжи пробойником. На сон оставалось мало времени. Был у нас один курсант – наводчик Андрющенко. Стреляли, взрыватель фугасный. Он говорит:

– Ребята, давайте один пустим осколочным, свернем колпачок и закопаем, что бы не нашли в случае чего.

За взрыватель я – заряжающий – отвечал. Сказано – сделано. Выстрел. С наблюдательного пункта кричат: «Взрыватель фугасный». Ответ с ОП: «Взрыватель фугасный». Разрывы снаряда фугасного и осколочного сильно отличались друг от друга. Фугасный снаряд углубляется, и при взрыве свечой все летит вверх. При осколочном снаряде – дым в разные стороны. Команда «Стой». На мачте подняли белый флаг. В районе разрывов загорелась сухая трава. Все с наблюдательного пункта побежали с лопатами тушить огонь. Но а мы – в кусты и спать. На мачте красный флаг. Поступают с наблюдательного пункта команды. Командир огневого взвода лейтенант Чибизов (осетин по национальности) нашел человек двух, навели, зарядили и выстрелили. Потом и остальных собрали и меня спящего нашел лейтенант, говорит:

– Каплин скажи, неужто ты не слышал выстрела?

Я говорю:

– Нет.

А ведь при выстреле из 122- мм гаубицы колени дрожат. Вот так можно устать.

В 1939 году в лагерь не выезжали, учились в школе, сдали экзамены. Нам выдали офицерское обмундирование, только «кубари» не прикрепляли. Потом весь выпускной курс построили и зачитали выпускной приказ наркома обороны Ворошилова №00654 о присвоении звания «лейтенант» и куда назначить. Из нашего классного отделения 5 лейтенантов были назначены в 213 дивизион ПТО г. Славгорода. В этот же дивизион с курсов младших лейтенантов, что были при училище, назначили 9 человек младших лейтенантов.

Начальство решило устроить выпускной вечер в только что отстроенной школьной столовой. Разрешили пригласить своих знакомых девушек. Хмельного ничего не было, только ситро. Но ребята прикупили, так, что и водочки попробовали Музыка, танцы, я танцевать не умел. Побыл немного и ушел в казарму.

На клубе был громкоговоритель. Иду и слышу, передают, что столько – то часов назад немецкие танки вошли в Варшаву. Поляки за 17 дней были разбиты. 1 сентября 1939 года началась Вторая Мировая война.

Приехал я домой, сказал своим, что получил назначение в военную часть, которая находится в городе Славгороде Алтайского края. Поехал в рабочий поселок Лунино к знакомой девушке, которая работала в районной аптеке, договорились, что будем писать друг другу, в письмах и договоримся.

Раньше мой друг Ваня Меньших пригласил меня заехать к нему, сделать остановку на станции Толкай. В 1938 году во время отпуска я у него уже гостил, ловили рыбу в Кинеле. Так я и сделал, прибыл к нему, а у него все ребята, которые едут в одну часть в г. Бийск. Побыл у него суток двое, и все вместе поехали одним поездом. Простился я с ним на станции Татарской, прощание было последним. В 1943 году Ваня Меньших погиб.