Л. Крепьён - Родня. Крепион. Прадеды

Редактор Д. Шейнтова

Корректор Д. Шейнтова

© Л. Крепьён, 2020

ISBN 978-5-0051-2333-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я с детства терпеть не могла свою странную фамилию по сравнению с «нормальными» Ивановыми, Смирновыми и т.д: слишком много издевательств и насмешек претерпела я из-за нее. На мои расспросы папа отвечал что-то о французских корнях, однако тогда мифический образ абстрактного француза не зацепил мое воображение, и лишь спустя десятилетия этот детский интерес вдруг возник вновь и больше не давал покоя. Но уже не было на свете ни папы, ни мамы, и расспросить было некого. А что мне было известно? Ровным счетом ничего! Разве что деда звали Александром, поскольку папа – Александрович. Вдобавок прибавлялась путаница с фамилиями. У папы были родные брат и сестра, но почему-то их фамилии писались иначе: у сестры – Корпион, у брата – Крепион, у папы – Карпион. Почему разные, какая верная?

Мне захотелось разобраться во всем этом и хоть что-то узнать о своем французском пра-прадеде. Составив для стимула таблицу рода с сиротливыми клеточками, я начала действовать.

Сначала написала двоюродному брату Жене в далекий Челябинск, и он ответил, что когда-то его мама, моя тетя Серафима Александровна, рассказывала ему о семейной легенде:

«Молодой парень пришел с армией Наполеона к нам в Россию. Он попал раненый в плен и был взят одним из ярославских дворян к себе в дом для обучения французскому языку своих чад. Прижился, женился, и пошёл наш род» . Однако Женя не знал ни имени бабушки, ни причин разночтения фамилий.

Далее в поисках информации я поехала к двоюродной сестре Татьяне в ее ярославское «имение» Меньшиково. Мою идею о поиске французского пращура она приняла с восторгом и безоговорочно поверила в успех предприятия. Мы стали разбирать ее семейный архив, и в старенькой бабушкиной сумочке, где хранились пожелтевшие листочки старых документов (дожидаясь, видимо, своего часа,) мы обнаружили несколько важных бумаг.

Во-первых, копию свидетельства о рождении ее отца, Николая Александровича, старшего брата моего папы. Там были указаны его родители: Александр Дмитриевич и Ираида Степановна Крепион. Вот и появились в таблице неизвестные ранее имена, уточнилась и правильная фамилия – Крепион!

Во-вторых, нашлась автобиография дяди Коли, где он писал:

«Отец помер, когда мне было пять лет. В 1919 году после Ярославского мятежа 1918 года мать нас всех троих отдала в детский дом, т. к. не в состоянии было прокормить, а сама поступила работать тоже в детский дом» .

Это была ценнейшая информация, и она стала отправной точкой. В ней крылась и причина путаницы с фамилиями. Осталось только среди десятков детских домов Ярославля найти детей Крепион и их мать Ираиду.

Так началось мое целеустремлённое систематическое расследование.

В июне 2010 года я сидела в Ярославском архиве и день за днем штудировала «Дела ярославских детских домов с 1919 по 1925 гг». В те времена в Ярославле было более двадцати детских домов. Это тысячи и тысячи страниц отчетов, заявок, списков, справок и пр., пр. – огромные пухлые тома с пожелтевшими листами и неразборчивыми почерками. Но я упорно листала, вчитывалась и опять листала все тома подряд! И – нашла!! Всех!!

На родовом древе стали появляться новые листочки, и одновременно возникали бесконечные вопросы, вопросы…

Конечно, незаменимым помощником стал интернет. Я требовала от поисковика информацию о фамилии Крепион. И под моим напором он сдавался.

На сайте ВГД (Всероссийское генеалогическое древо) я наткнулась на некую Елену, которая еще в 2004 году разыскивала своего деда Д. Д. Крепион родом из Костромы. Написала ей, но указанного адреса уже не существовало. И все-таки я ее разыскала. Ею оказалась моя троюродная племянница Лена (из рода Крепион).

На сайте ЯрИРО (Ярославского исторического родословного общества) познакомилась еще с одной троюродной племянницей, живущей в Череповце, Жанной (из рода Крепион) и тоже с костромскими корнями.

В социальной сети «Одноклассники» я нашла Дрона (Андрея) Крепион, ныне жителя Иерусалима. Написала ему, и что же? Оказывается, и он из Костромы, там родился его прапрадед. И Андрею была известна история о пленном французском солдате; однако он утверждал, что после плена француз остался где-то под Москвой! Как так? Ведь Москву я даже не рассматривала, поскольку речь все время шла о Костроме.