Константин Бондарь - МЕЖДУ СЛАВИСТИКОЙ И ИУДАИКОЙ. Книга промежуточных итогов

Решение учиться у Е. Ф. Широкорад появилось по нескольким соображениям: и тяга к истории языка и славянским древностям, которую я почувствовал еще с первого курса, после лекций Виктора Андреевича Маринчака по «Введению в славянскую филологию», и ее обаяние, которое не сразу, постепенно открывалось в общении с ней. Это было обаяние безыскусной правды, надежности и какой-то глубокой, органичной доброжелательности. Вместе с тем, у нее была репутация строгого и взыскательного педагога; идти к ней учиться решались немногие. В конечном итоге нас осталось пятеро. Работа в семинаре строилась индивидуально, с учетом темы каждого студента, а встречи с преподавателем проходили как обсуждение найденных в текстах словоупотреблений, разбор словарных значений и библиографических ссылок. От каждого студента требовалось ведение картотеки, и многие карточки с библиографическим описанием или словарной статьей Ефросинья Фоминична приносила нам сама. В ходе длительных поисков тема работы была выбрана – «Концепт „Чудо“ в языке и культуре восточных славян». После выхода в свет в том же году сборника статей «Логический анализ языка. Культурные концепты» слово «концепт» не сходило с филологических уст; заданное им направление входило в моду. Материал быстро набирался, в основном, за счет этимологических разысканий по слову «чудо» и однокоренных, а также «диво» и его многочисленных образований. Помимо этого, фиксировалось словоупотребление по литературным памятникам, начиная с древнейших русских житий и заканчивая современной беллетристикой; выявлялся массив словарных значений по всем существующим словарям славянских языков. Семинарские занятия продолжались два года, и после них я летом 1994 г. на «отлично» защитил дипломную работу, а еще через несколько лет продолжил работать над этой темой в аспирантуре.

Завершить обучение и представить диссертацию мне в ту пору не удалось, но выбранная как альтернатива окончанию аспирантуры учеба в магистратуре открывшегося тогда Центра иудаики и еврейской цивилизации, в Институте стран Азии и Африке при МГУ, привела меня в Москву. Магистерская программа принесла мне не только новую специальность востоковеда, но и возможность многие годы преподавать любимые исторические и филологические дисциплины в Международном Соломоновом университете. Я освоил новое направление – иудеославику (междисциплинарную область исследования еврейско-славянских контактов), в котором сумел найти свою нишу – повести о царе Соломоне – и впоследствии защитить диссертацию. Все это стало возможным благодаря тому, что в свое время я прошел «школу Широкорад», а Ефросинья Фоминична после нашего официального расставания осталась для меня не только Учителем, но другом, советчиком и собеседником. Я с удовольствием бывал у нее дома, в тесной квартирке на пятом этаже, где она жила одна и где шли наши неспешные разговоры под неизменный растворимый кофе со сгущенным молоком.

«… В её доме не было признаков старости. Это поражало в первый момент, но потом не удивляло. Даже не замечалось, как её возраст. Вероятно, за этим приходили сюда – за временем, которое не умирает, за историей, которая не кончается ».

Написанные о другом человеке, эти строки справедливы и по отношению к профессору Широкорад. Изредка Ефросинья Фоминична посещала и наш дом; мы встречались с ней на заседаниях историко-филологического общества, в библиотеке и на конференциях. Я счастлив, что она присутствовала на защите моей диссертации, а после мы отметили это событие в дружеском кругу.

Уйдя на пенсию, она продолжала активно трудиться. Университет и кафедра русского языка торжественно отметили в 2008 г. 80—летний юбилей профессора Широкорад, на котором посчастливилось выступить и мне, а затем опубликовать на основе доклада посвященную Ефросинье Фоминичне статью. На этом же юбилейном заседании выступила коллега и соавтор Е. Ф. Широкорад, Л. М. Черняк, с приветственным словом «Встреча с Радостью», из которого я тогда узнал, что изысканное древнерусское имя «Ефросинья» – это греческое слово «радость». К счастью, жизнь Ефросиньи Фоминичны сложилась согласно с ее именем.

Придя в Харьковский университет девочкой Асей, выпускницей послевоенной школы, в 1948 г., она не покидала его до последнего дня. В юбилейном издании коллеги по кафедре писали:

«… как историк русского языка Ефросинья Фоминична оказалась приобщена к научной деятельности, требующей предельной точности знания, четкости научных доказательств, обширного языкового материала. Ее личностные особенности и принципы жизни стали гарантией безусловного профессионализма в области исторического языкознания. Подвижничество, исключительное трудолюбие, добросовестность как органические свойства личности Ефросиньи Фоминичны предопределили и содержание ее жизни, которая всецело была наполнена педагогической и научной работой ».