Сергей Решетников - Иркутская сага. Воспоминания о прожитом. Том 1

Какая-то магия, а может быть волшебство, по-другому назвать трудно. Как лучик белого света, преломляясь в драгоценном кристалле бриллианта, превращается в радугу из семи основных цветов, которым присущи множества промежуточных разноцветий, так и различные сочетания тридцати трех букв нашего алфавита могли преображаться в бескрайнее разнообразие чувств, от слез до радости, от скорби до восторга, от энергий студеных ледников до жара огнедышащих вулканов.

Думаю, что радуга наших эмоций так же состоит из семи основных чувств: любви, доброты, симпатий, уныния, ревности, зависти и ненависти в их самых разных многоцветиях чувственных производных.

Музыка тоже состоит из семи основных нот. Ее поистине волшебные вибрации могут пробуждать энергии различных световых оттенков. Те, в свою очередь, будут рождать игру невероятной гаммы чувственных эмоций.

Но все же сказочные сочетания тридцати трех букв русского алфавита в облаках нашего подсознания могут вершить настоящие чудеса. Они, пробуждая тонкие музыкальные мелодии, передают их во Вселенную, заставляя космос играть волшебными сияниями световых колебаний. Световые и звуковые волны, модулированные радугой эмоциональных чувств, несут свои энергии в окружающий мир. Наверное, именно эта симфония тонких сказочных энергий от вселенских резонансов воздействует на душу и сознание читателя, вибрируя по законам Создателя Вселенной и замыслу скромного автора литературного произведения.

Необыкновенное для меня открытие!

Маме 90 лет – юбилей

Что-то раньше этого невероятного превращения я не замечал. Может быть, не задумывался о скрытом волшебстве и неизведанных мною ранее таинствах нашего родного русского языка.

Теперь от философских рассуждений вернусь в свое повествование, к моим мыслям и воспоминаниям.

Когда размышляю о маме, я твердо знаю, что моя мама стала для меня и всей моей семьи ангелом-хранителем. Для мамы я всегда был, есть и останусь ребенком, седым ли, лысым, хромым ли, горбатым, но сыночком любимым и любящим. Так устроен наш мир. Так живет большинство добрых людей.

И вот, машина времени понесла мое сознание в путешествие по лабиринтам недавнего и далекого прошлого. Двигателем или энергетической установкой этой машины была моя память. Пилот и штурман перемещали меня в пространстве и времени к определенной точке моей жизни и останавливали чудесную машину. Я выходил, и тут включалось мое сознание.

Оно, сознание, не руководило перемещением, за исключением одного раза, когда я сам отправлял его в период своей ранней юности – ясли и детский сад. Сознание подключалось, чтобы я мог видеть людей, слышать приглушенные звуки и ощущать радость и боль, погружаясь в переживания конкретного отрезка времени.

Кто руководил полетами, я не знаю. Но все, что здесь изложено – это результат моих чудесных или даже волшебных путешествий во времени. Здесь нет вымысла или украшательства. Здесь описано все то, что я действительно пережил. Что было, то было. Я ни на минуту не задумывался о структуре и содержании своего повествования. Все происходило как будто бы само собой, независимо от моего аналитического ума. Но ощущение присутствия при этом было настолько реальным, что я слышал голоса, видел разные детали, лица людей. Лица, которые уже давно забылись и при встрече на улице я бы их не узнал.

Не перестаешь удивляться и восхищаться нашими скрытыми до поры возможностями. Какими безграничными волшебными ресурсами может обладать наше сознание, наш разум!

В том, кому дать почитать свои труды, я не сомневался. Это Валерий Кожушнян, мой друг, председатель союза писателей Приднестровской Республики. Прочитав, он сказал однозначно, тональностью, не допускающей возражений:

– Будем издавать книгу, и все!

С Валерием Ивановичем нас связывала крепкая дружба на Усть-Илимском этапе нашей молодости в восьмидесятые годы прошлого столетия. Когда в 1988 году я остался безработным, после ухода с работы из Усть-Илимского горкома ВЛКСМ, он принес мне ключи от своей днестровской квартиры и сказал:

– Поезжай, Серега, ко мне, в Молдавию, в мой родной город Днестровск, живи, сколько пожелаешь. Там тепло, там фрукты. Залечи свои раны. Ты же у меня уже бывал.

Я был ему благодарен за то, что он такой замечательный парень, но восстанавливаться предпочел у себя в северном крае.