Константин Згуровский - Записки «ренегата»

От сибирской природы у меня остались воспоминания о путешествии на пароходе по великой реке Енисей и о мохнатых фиолетовых первоцветах весной на его берегу, поездке поездом мимо не менее величавого озера Байкал. Вспоминается гибель соседнего мальчика, утонувшего в вырытом строительном котловане, где мы бесшабашно катались на плотах, сколоченных из досок. Вообще-то я был тихий мечтательный очкарик, довольно болезненный. Уроки физкультуры для меня были пыткой – прыжки через коня, лазание по канату, прыжки в высоту, бросание гранаты казались мне бессмысленными занятиями, отвлекающими меня от любимых книжек. Учился я, перескакивая с пятерок на тройки, время от времени получая даже двойки и единицы, и иногда мне за это доставалось. Помню, принес в дневнике пятерку по пению, четверку по литературе, тройку по письму и единицу по математике. Мама, бегая за мной с ремнем, кричала, буквально как в известном анекдоте: « А-а-а-а… Ты еще и поешь!!». Я сбежал из дому, и меня нашли поздней ночью коллеги мамы в соседнем дворе. Мама, перепуганная моим исчезновением, долго меня отогревала, отпаивала чаем с малиной. Поскольку у меня стали часто болеть легкие, врачи рекомендовали увезти меня из задымленного, холодного Красноярска куда-нибудь поближе к теплу и морю, и мы, недолго думая, собрались и «полетели на юг», в Крым…

Как оказалось, нас туда вызвал мой отец, который был в то время директором маленькой Карадагской биостанции на берегу потухшего одноименного вулкана Карадаг. Его я просто не знал, поскольку он был женат на другой женщине. Тайну моего рождения мне никто не раскрывал до зрелого возраста – мама всегда говорила, что отец мой умер. Не знаю, что он ощущал почти каждый день, встречая своего «незаконнорожденного отпрыска». Но я не чувствовал никакого «зова крови», даже когда он меня, окровавленного, вытаскивал из оврага, увидев, как я туда влетел на велосипеде. Это произошло в первый же день моего пребывания на благословенной крымской земле. Я благодарен бабушке и маме за то, что они вырастили, воспитали меня в эти трудные годы. Моя мама, растившая меня без мужа, была строга, но справедлива, а бабушка, любившая меня без памяти, продолжала баловать, как многие бабушки, когда я возвращался к ней в Кисловодск на каникулы.

Это были, наверное, лучшие годы моей жизни, как я сейчас понимаю… Крымская земля была воспета многими: гигантские каменные «Золотые ворота», стоящие в воде, видимо, произвели неизгладимое впечатление на А.С. Пушкина – они были нарисованы на полях черновиков «Евгения Онегина». Наверное, после этого он написал чеканные строки: « Прощай же, море, не забуду твоей торжественной красы и долго, долго слышать буду твой шум в вечерние часы… » [10] Цитируется по памяти. … Максимилиан Волошин был очарован «Киммерией», позже описанной другими знаменитостями, отдыхавшими в Коктебеле, включая К.Г. Паустовского. Да и многие фильмы, снятые здесь, часто напоминают об этих местах: вздыбленные скалы потухшего вулкана, похожие то на людей, то на башни замков, то на животных, омываемые синей водой бухт – места просто сказочные. Здесь была снята часть фильма «Человек-амфибия» со знаменитым тогда Н.К. Симоновым (замечательно в свое время сыгравшим Петра Первого) и только начинавшими свою карьеру обалденно красивыми Анастасией Вертинской и родившимся в Севастополе Владимиром Кореневым. Нужно также упомянуть совершенно незаслуженно забытый фильм «Преждевременный человек», снятый в этих местах, с той же замечательной Анастасией Вертинской и молодыми Александром Калягиным и Игорем Квашой, но уже без красавца В. Коренева. Мальчишками мы ныряли у подножья Карадага с крутых скал за раковинами моллюсков – рапан, случайно завезенных много лет назад в балластных водах транспортных судов с Дальнего Востока, заплывали в гроты. Иногда даже играли с дельфинами в дельфинарии Карадагской биостанции, где заведующей лабораторией фотосинтеза работала моя мама. Я тогда довольно легкомысленно относился к этому фундаментальному понятию, которое, по сути, является основой жизни [11] Ведь хлорофилл растений является посредником между солнцем и жизнью, как писал великий кибернетик Н. Винер. . Мне казалось, что биологи должен изучать что-то красивое, крупное, что-то типа тигров или китов. Поэтому я с восхищением смотрел на молодых ученых, которые работали с дельфинами, хотя я уже знал, и мне это не нравилось, что многие опыты были заказаны военным ведомством СССР. Там я встретил известного специалиста по китам – Авенира Григорьевича Томилина, щуплого человека, совсем не похожего на героев моей мечты, такой же комплекции, как первопроходец подводного царства Жак-Ив Кусто. Мы зачитывались книгами Кусто, позже смотрели уникальные подводные съемки, а некоторые сотрудники ИнБЮМа даже с ним встречались, когда работали в Средиземноморье… Именно его книги и фильмы толкнули меня и многих моих товарищей в морские экспедиции, «в глубины Океана» с аквалангом и в подводных аппаратах – но об этом позже. А пока я зачитывался рассказами о животных Эрнеста Сетона-Томпсона и Виталия Бианки, приключенческими рассказами Р. Л. Стивенсона, Фенимора Купера и Джека Лондона…