Заур Зугумов - Бродяга. Европейская гастроль

Рыжуху понесло. А в красноречье не было ей равных, знают все,
А значит и немудрено, что прошмондовка старая, кайфушу изловив
И встрепенувшись будто пава, так гаркнула во все свое хлебало,
Что гомон выскочил из лап, лиса его поймала.

Поняв, что лоханулась, маруха взять на понт решила рыжую паскуду,
Тем самым гомонок вернуть, оставшись при своих.

– Козлиный стос, ты что же мечешь под себя кругляк?
Так поступил однажды крот-прошляк с майданщицей-цесаркой.
В лесу все помнят оконцовку спроса, крота на перья посадила басота.
Ты этой участи желаешь, да?

Швырять бывалую блатнячку мулькой фраерской!
Да будь другие времена, ломилась ты б уже к себе на хазу,
Гонимая втыкалою-дроздом, он за меня держал повсюду мазу.
Давай красиво разбежимся. Как в море корабли. Лопату мне верни.

– А если не верну? – Лиса решила куражнуться,
А заодно пробить на вшивость старую каргу

– Тогда я положенцу серому маляву отпишу.
Он знает, как спросить за сей косяк, не лохануться
Для центровой стремянки такой позор приемлем ли, босячка?
Коснись, так он и толковище соберет
Ведь зехрь этот не в первой выкидываешь ты с братвой.
Да все тебе сходило с рук те разы!
Басота в этот раз найдет «лекарство» от заразы

– Утухни, старая блудница, волком пугать надумала меня?!
И что, что положенец, это ерунда!
Когда-то серый был влюблен в меня, да-да!
Коснись, могу припомнить многое ему.
Да думаю, что не к чему махоркой посыпать зажившие уж раны
Да и грешен он, за базар отвечу я! Как, впрочем, вся почти его семья.

Вообще т хотела б посмотреть я смеха ради, на сборище утухших заправил,
На этот сходнячок босятский, где правит бал зеленый крокодил.
Кто будет спрашивать с меня? Вот эти скурвленныерожи?
Я б большинству из них понадавала бы по роже

Пока ты здесь в лесу по мелочам втыкала
Да фраеров лохматила в постели
Я с басотой на Калыме страдала
Держа басяцкую мастюху на пределе

Какие были времена! Их не видать мне больше
По двести-триста душ воров, а то и больше.
Съезжались к нам на Магадан, желанны были гости.
Их ждал весь арестантский люд к нам в гости

Здесь толковища были непмонских воров, исключены запалы
И рамс решали урки: ширмачи, майданщики, домушники, втыкалы
Кабан-архангельский, Барсук с Нерплага, бродяга Филин с Устимлага
Песец из Воркуты, и Нерпа с Китойлага, Мишаня косолапый с Ангарлага,

Средь них я не была последнею босячкой,
Но и в пятерке первой не была, предпочитая середину.
Ушли те времена и канули в пучину
Теперь «прошлячка» я. Увы, то есть судьба моя.

Мораль сей басни такова:
Ушли те времена, когда в лесу блатная рать была поистине блатной
И правила всей кастой воровской.
Законом джунглей называют здесь теперь понятия зверей.
Так в чем ж винить лису?
В том, что законам нынешним была подвержена она?
Так не одна ж она.