Денис Сухоруков - 33 рассказа об ученых

Помимо основного научного труда, Степан Петрович оставил после себя также «Описание пути от Большерецкого острогу вверх по Большой реке до тёплых вод и оттуда до имеющейся на Аваче реке близ её устья горелой сопки», «Описание пути от Верхнего до Нижнего Камчатского острога», «Описание камчатского народа», «Описание камчатского народа, сочинённое по сказыванию камчадалов», «Об укинских иноземцах», «О коряках оленных», «Описание корякского народа», «О курилах, живущих на Поромусир и Оннекута островах, которые от русских другим и третьим Курильским островом называются», «Описание Курильских островов по сказыванию курильских иноземцев и бывалых на оных островах служивых людей», «О заготовлении сладкой травы и о сидении из нее вина», «О касатках», «О завоевании Камчатской землицы, о бывших в разные времена от иноземцев изменах и о бунтах служивых людей». Гигантское научное наследие!

В 1741 году Академия Наук решила «помочь» неутомимому исследователю и высадила на полуострове научный «десант» в виде иноземных профессоров (опять иноземных! Ох, уж это засилье иностранцев в 18 веке). Это были профессор астрономии Людовик Делиль де ла Кроер и адъюнкт Георг Вильгельм Стеллер, специалист по ботанике и географии. Они начали с того, что… выселили Степана Крашенинникова из избы, в которой он жил, – она была построена, кстати, на личные средства Степана Петровича, чтобы поселиться в ней самим. После этого они начали «руководить» нашим учёным, считая себя подлинными научными светилами. Самостоятельная научная деятельность Крашенинникова на этом, увы, закончилась.

Вскоре «светила» отправили его в Иркутск, и больше на Камчатку Крашенинников уже не вернулся. В Санкт-Петербурге он обобщил все собранные материалы и представил их Академии наук. В 1750 году он был удостоен звания профессора и ректора университета.

Но следует сказать, что свою жизнь он закончил в крайней нужде.

По поводу бедности Степана Петровича известный в то время поэт Сумароков с грустной иронией писал:

В 1755 году Степан Петрович скончался в ужасающей бедности. В последнее время денег в его семье не хватало не только на лекарства, но даже на пропитание. Он оставил после себя небольшую библиотеку, научные дневники, коллекцию семян и… вдову с шестью детьми.

Вдова Крашенинникова не имела денег на погребение мужа и была вынуждена обратиться за помощью в Академию наук. Та выделила деньги на похороны, забрав взамен библиотеку и семена, однако никакой пенсии вдове не определила. В материальном положении семьи улучшения не наступило, и дети покойного академика стали, по сути дела, нищими и жили на подаяние.

Если бы профессор Крашенинников избрал себе в юности иной путь и другую профессию, более денежную, то, наверное, преуспел бы и стал бы зажиточным человеком. И никто так не узнал бы, как выглядит Камчатка, какие населяют её племена, какие водятся там звери и птицы. Но Степан Петрович шёл своим путём, трудным и неповторимым. Таковы все настоящие учёные. Они идут вперёд, во мглу, в неизвестность. Они болеют, страдают, падают, терпят невзгоды. Но они прокладывают путь всему остальному человечеству, которое всегда с удовольствием (но не всегда, правда, с благодарностью) пользуется плодами их трудов.

Приходилось ли вам заполнять в школе контурные карты по географии? Надписывать названия морей, рек, горных хребтов? Я знаю, как это сложно. Особенно если нет интернет-сайтов, с которыми можно свериться. Но – поверьте – ещё сложнее было человеку, который сам нарисовал первую карту. Звали его Семён Ульянович Ремезов, и жил он очень давно. Он родился в 1642 году в сибирском городе Тобольске и был боярским сыном. Так именовали потомков младших членов княжеских дружин – «отроков», то есть людей незнатных, но на службе у московского государя. Семён Ремезов исполнял в Западной Сибири обязанности, как сейчас сказали бы, налогового инспектора: собирал хлебные и денежные подати с русских крестьян и ясак (так называли налог в виде шкурок пушных зверей) с местных племён.

По службе ему приходилось много ездить. Будучи человеком наблюдательным, Семён записывал всё, что видел, и рисовал «чертежи» местности. Карт как таковых ещё не было: на Руси не знали ни параллелей, ни меридианов и не умели определять точные координаты – этому искусству наши предки научатся позже, благодаря Петру Великому.