Валерий Ковалев - Терра инкогнита. Книга 3

При всем этом, возглавляемое им предприятие работало из рук вон плохо, а продукция коврового цеха, реализуемая в другие регионы и даже Среднюю Азию, постоянно вызывала многочисленные жалобы граждан. Именно с этим вопросом и предстояло разобраться.

Принял меня директор нехотя и для начала отказал в предоставлении документов по работе коврового, а также цеха вторсырья. К такому развитию событий я был готов и вручил ему подписанное прокурором требование о проверке.

Документ возымел действие, и меня провели в кабинет главного бухгалтера.

Там, в течение нескольких дней, пригласив «внештатника», я перелопатил массу всевозможных договоров, рекламаций, накладных, счет-фактур, а также других документов, из которых следовало, что в цехах воруют и притом по крупному.

Обращало на себя внимание то, что в течение нескольких последних лет ревизорами областного управления и городским КРО Минфина, это подразделение не проверялось. После доклада о результатах Веденееву, тот распорядился назначить ревизию финансово-хозяйственной деятельности всего комбината и привлечь к проверке сотрудников ОБХСС.

Спустившись к себе, я позвонил Касатонову и сообщил ему о поручении прокурора. А когда заканчивал печатать требование о назначении ревизии, в кабинете появился Виктор Иванович с объемистой папкой.

Мы поприветствовали друг друга, капитан уселся на стул напротив и сообщил что уже несколько месяцев они ведут оперативную разработку комбината и имеют ряд сведений о процветающих там махинациях. Затем ознакомил меня с содержимым папки. Это были копии документов, ряд из которых я изучал в бухгалтерии, агентурные справки, а также заключение по ним с целым рядом конкретных фактов различных злоупотреблений руководства предприятия.

Оговорив детали проверки, поднялись в кабинет прокурора. Он внимательно выслушал нас и внес ряд существенных корректив в предлагаемый план действий.

Первая – ревизия хозяйственно-финансовой деятельности комбината назначается прокуратурой.

Вторая – обеспечивать деятельность ревизоров будут сотрудники ОБХСС.

Третья – решение о возбуждении дела принимает он лично.

На том и порешили.

В течение следующих двух недель на комбинате вскрываются факты хищений не только в ковровом цехе, но также в других его структурных подразделениях. Судя по бухгалтерским документам и показаниям опрошенных сотрудников, прямое отношение к этому имеют Разин с главным бухгалтером. С началом ревизии он держится нагло и самоуверенно, демонстративно навещает горком с исполкомом, однако спустя какое-то время сникает и просится на прием к прокурору. Попадает, но уже по возбужденному уголовному делу.

А еще через несколько дней, местом пребывания Евгения Александровича становится камера СИЗО Артемовска.

Уже на первых допросах, которые ведет принявшая дело к производству Безродняя, Разин сознается в хищениях и заявляет, что совершал их для дачи взяток первому секретарю горкома Мозолеву и председателю горисполкома Ерыгину. Его признание было подобно взрыву бомбы.

Обвинение во взяточничестве такого ранга партийно-советских бонз, в то время было смерти подобно.

Разина немедленно допрашивает сам прокурор – тот стоит на своем и сообщает ряд фактов. О деле Веденеев докладывает прокурора области, а тот информирует обком партии.

Уже на следующий день с доставленным из СИЗО в Первомайский ИВС Разиным, в камере встречается представитель обкома – заведующий отделом административных органов Деняк. Результат тот же.

В итоге о деле Разина докладывают в ЦК Компартии Украины, а также прокурору республики Осипенко.

Тот тут же направил в Первомайск старшего следователя по особо важным делам при прокуроре республики Довганя.

Илья Максимович был в чине старшего советника, но больше походил на бухгалтера из известной ныне песни. Однако первое впечатление оказалось обманчивым. У «важняка» оказалась бульдожья хватка и уже через пару дней в камере оказывается главный бухгалтер комбината, а на квартирах фигурантов проводятся обыски.

Результаты превзошли все ожидания. У Мозолева с Ерыгиным обнаружили и изъяли практически все ювелирные изделия, предметы быта и различные дорогие сувениры, о которых Разин сообщил следствию.

По городу поползли самые невероятные слухи о сказочных богатствах местного начальства.

Они были преувеличены, но, в общем, соответствовали действительности.