Ольга Шелест - Депрессивная оппозиция по-воскресенски. Взгляд изнутри

От него я узнала, что на третьем этаже ТЦ, где я работаю, обитают два исчадия ада: Тарасов и Боричевский, которые только по случайному недосмотру Всевышнего, до сих пор находятся на этом свете. Прямиком в Преисподнюю давно следует отправить и их детище – портал Воскресенск.ру.

Я стала с опаской относиться даже к лестнице, ведущий на третий этаж…

Но это были ещё цветочки. Через месяц, Холкин уведомил меня, что и мой непосредственный начальник – директор клиники Ветпомощь мадам Краюшкина послана на Землю только лишь с одной целью – портить жизнь хорошим, глубоко порядочным людям. Под этими людьми Холкин имел в виду в первую очередь – себя самого и ещё нескольких зоозащитников, которые вознамерились открыть в городе передержку для бездомных собак, но чиновники, включая и Краюшкину, им всячески мешают в этом благом начинании.

Спустя какое-то время, я убедилась, что Холкин не так уж и неправ: мадам Краюшкина явилась прямо из ада. Во всяком случае, если судить по запаху от тех мешков с кормом, что она притащила с собой и велела продавать. Выяснилось, что на рынке с жизнеутверждающим названием «Возрождение», сгорела практически дотла, её вторая торговая точка, но будучи в первую очередь, предпринимателем и только во-вторую, – врачом, мадам не могла просто списать товар, и попыталась его реализовать.

– Не траванутся ли собачки? – поинтересовалась я.

– Ну так… как бы… с чего бы…? – замялась Краюшкина и, кажется, так и хотела добавить: «Сама отравлю, сама и вылечу!»

Я медленно, но верно, становилась оппозиционером. Холкин вырос в моих глазах до невероятных высот, на его лысеющей макушке я всё явственней наблюдала нимб, а за спиной мне виделись милые стрекозьи крылышки: «Не ест, не пьёт, наверняка святым духом питается, борется с мадам Краюшкиной и исчадиями с третьего этажа – как же мне повезло встретить такого замечательного человека!»

«Замечательный человек», тем временем, всё чаще намекал, что работать на столь непорядочного человека, как Краюшкина могут такие же непорядочные люди и глубокомысленно кивал головой, давая понять, что этот непорядочный человек – я самая и есть.

Мои дни работы в качестве продавца были сочтены, тем более, что и мадам Краюшкина, увидев у меня Холкина, ужаснулась, её цвет лица приобрел зеленоватый оттенок, а когда она немного пришла в себя, намекнула, что пора бы мне сделать выбор: или Холкин, или Маргарита Викторовна.

И я выбрала Холкина, окончательно вступив на тернистый путь оппозиции.

Уже много позже, я узнала, что борьба между Краюшкиной и Холкиным заключалась в банальном переделе сфер влияния: каждый хотел стать монополистом в заключении муниципальных контрактов по программе ОСВВ, которая тогда только набирала обороты. Бизнес и ничего личного.

У Холкина, тем временем, начались неприятности: он лишился должности главного редактора газеты ВосИнфо, уверяя, что это – рейдерский захват, коварная месть Боричевского – Лащенова – Денисова – Тарасова.

О том, что Холкин не собирался платить за правообладание информационным ресурсом, он предпочел не сообщать: Саулин ждал денег полтора года, но так и не дождался, а дарить сайт и газету он был совершенно не готов.

Алексей становится безработным, и в этой ипостаси прибывает по сей день. Он создаёт свою группу ВосЗеркало, начало работы которой ознаменовалось статьёй с интригующим названием «Бригада Денисова». Обещает, что непременно последует продолжение, ещё более убойное, но даже через пять лет, его так и не случилось.

Холкин сообщает мне, что его жизнь под угрозой и переезжает в Коломну, оставляя старенькую маму одну и запугивая её до такой степени, что она боится открывать дверь даже ему. В Воскресенск он приезжает только лишь для того, чтобы «бороться». Но с кем конкретно и каким образом – мне и сейчас непонятно. Машины у Холкина уже нет. «Пришлось временно с ней расстаться» – заявляет он загадочно, – «Я пока не могу ей пользоваться.» Как выяснилось опять же, по прошествии времени, проданной машиной пользоваться действительно проблематично.

Холкин «ветшал», его лохмы висели унылыми сосульками, штанины брюк поистрепались, борода выглядела неопрятно и торчала в разные стороны.

– Почему ты не ищешь работу? – спрашивала я.

– Остались кое-какие накопления, – туманно объяснял Холкин, – да, настанет тот день, когда придётся работать на чужого дядю, а не на себя самого. Сейчас же главное – борьба. Пусть даже я – бомж.