Максим Гуреев - Сергей Довлатов. Остановка на местности. Опыт концептуальной биографии

– Никак.

– То есть вам ничего об этом не известно? – деланно скривился вопрошающий и, прикрыв ладонью рот, икнул.

– Нет, ничего.

– А вам известно, что жена Сергея Донатовича – Елена Давидовна Ритман – вместе с дочерью Екатериной планирует в ближайшее время выехать в США?

– Да, я слышал об этом.

– Скажите, Борис, а у вас никогда не возникало желания эмигрировать?

– Честно говоря, никогда об этом как-то не задумывался.

– Неужели? Вы же еврей.

– Да не еврей я.

– Ну как это – не еврей… Вы себя в зеркале видели?

– Конечно. Довольно часто наблюдаю себя, когда бреюсь, например.

– Шутить изволите?

– Нисколько. У меня просто мать армянка.

– Очень интересно. А отец?

– А отец русский.

– Ах, русский! С такой самой распространенной русской фамилией Аптекман и славянским именем Арон?

– Да.

Службист побагровел:

– Вы, Борис Аронович, или Александрович, вообще понимаете, где находитесь?

– Конечно. В больнице нахожусь.

– А с кем разговариваете?

– Не очень, если честно. Кстати, вам никогда не говорили, что вы очень похожи на французского писателя Жан-Поля Сартра.

– Прекратите мне хамить, Довлатов.

– А что ж в этом плохого? Он, между прочим, был марксистом.

– Нет, вы не понимаете, почему вас сюда привезли и почему вытащили из той дыры, где вы гнили последние годы!

– Вот это мне действительно невдомёк.

– Оно и видно! – почти выкрикнул особист, пристукнув кулаком по столу, затем окинул из-под запотевших от возбуждения очков консилиум торжествующим взглядом и принялся что-то записывать в толстый, явно давно используемый по назначению блокнот.

Теперь в разговор включился его коллега, чья внешность ничем не отличалась от сотен или даже тысяч себе подобных, и потому говорить в данном случае о каких-либо сравнениях, подобиях и аналогиях применительно к этому персонажу не приходилось.

– Борис, мы знаем, что вы человек яркий, талантливый, неординарный, – сразу стало ясно, что это заговорил «добрый следователь», – отличник, комсомолец – общественник, чего, кстати, нельзя сказать о вашем брате. Да, оступился в свое время, да, пошел по кривой дорожке, просто жизнь так повернулась, с кем не бывает. Однако встал на путь исправления, и мы хотим протянуть вам руку.

– В каком смысле?

– Да в прямом, руку помощи, – «добрый следователь» заулыбался и со значением посмотрел на собравшихся, что сразу же закивали ему в ответ. Жан-Поль Сартр при этом продолжал что-то сосредоточенно записывать в свой блокнот.

– Мы хотим исправить возникшую относительно вас и вашего брата несправедливость и в качестве писателя отправить в Америку именно вас. Действительно, ну почему туда должен ехать ваш брат Сергей – пьяница, дебошир, тунеядец, человек политически неустойчивый? Да и ехать он туда не хочет, как нам известно. А вы человек зрелый, серьезный, и самое главное – мы доверяем вам.

– Благодарю, конечно, за доверие, но я же не писатель!

– Ну так станете им, дорогой Борис. Слава богу, в России с этим никогда проблем не было. Оказаться в ряду литераторов, которые работают с нами, – это очень почетно, замечу вам.

– Тем более, – неожиданно включился в разговор «злой следователь», похожий на французского философа-марксиста, – вашего брата никто в Америке не знает в лицо, а вы с ним похожи друг на друга как две капли воды, да и вообще для них, для империалистов, что русские, что евреи, что армяне – все на одно лицо!

– То есть вы мне предлагаете стать двойником Сережи?

– Ну можно и так сказать, – «добрый следователь» встал из-за стола и подошел к окну, – а вот собравшиеся здесь коллеги подлечат вас, вернут к жизни, так сказать, и писатель Довлатов поедет покорять Новый Свет, правдиво рассказывать о достижениях советского человека. И еще один момент. Разумеется, Борис, все это между нами. Лишние уши, как говорится, – это лишние проблемы, которые никому из нас не нужны.

– А что будет с Сергеем?

– Ничего. Будет жить в Ленинграде, как и жил, или… где он там сейчас?

– К Луге подъезжает, Николай Николаевич, – не отрываясь от блокнота, откликнулся сартрообразный…

Сергей проснулся от того, что больно ударился лбом о поручень переднего сиденья автобуса, когда шофер крутанул руль, съезжая с трассы на привокзальную площадь, и тут же резко дал по тормозам.

Горчичного цвета здание с колоннами дернулось и замерло, угрожающе нависнув над запыленным окном ЛАЗа.

Значит, вся эта история с помывочной в больнице, двойником и Борисом ему приснилась?