Елена Обоймина - Рудольф Нуреев. Я умру полубогом!

Весьма привлекательная внешне, балерина никогда не проигрывала в кругу самых знаменитых красавиц светского общества — например, таких, как Жаклин, супруга американского президента Джона Кеннеди. Ее товарищи по сцене не без восторга упоминали об огромных глазах Марго, лучезарной улыбке, шее богини и изяществе королевы, подчеркивали ее совершенную элегантность. И при всем этом, говорили они, — железная воля, необходимая для совершения всех тех подвигов, которые удавались ей как на сцене, так и в жизни.

Незаконнорожденная девочка Пегги (Маргарет) Хукем, как на самом деле звали Марго, выросла в Шанхае и в детстве немного походила на китаянку. Ее отец был инженером из Англии, мать имела ирландские и бразильские корни.

Еще будучи маленькой, Пегги говорила маме, что станет великой балериной, и вполне убедила ее в этом. Девочку с четырех лет учили танцу, педагоги сменяли один другого, и почти все они были из России. Чтобы воплотить в жизнь мечты дочери и, надо полагать, свои собственные амбиции, мать привезла ее в Англию, когда будущей звезде было четырнадцать. Пегги исполнилось пятнадцать, когда она дебютировала на сцене «Вик Уэллс Балле» (будущем Королевском балете) в роли снежинки в «Щелкунчике». Еще через год ее сценический псевдоним был выбран обеими, мамой и дочерью, по… телефонной книге. В семнадцать юная Марго Фонтейн заменила прима-балерину Алисию Маркову и впервые станцевала свою Жизель.

Ее личная жизнь, по рассказам, не была столь успешной, как сценическая карьера. Находиться рядом с очаровательной танцовщицей желали многие мужчины, но почти всегда ее выбор приносил ей разочарование, а не любовь навеки. «Она очень плохо разбиралась в людях», — скажет спустя годы Колетт Кларк о своей подруге Марго.

Она решилась на замужество в тридцать шесть лет, и ее выбор удивил многих. Роберто Тито де Ариас, знакомый ей с юности, видавший виды ловелас с богатым прошлым, к тому же обремененный женой и тремя детьми… Но когда друзья спрашивали Марго о причинах странного, с их точки зрения, решения, она только пожимала плечами и улыбалась.

— С ним мне никогда не будет скучно, — отвечала она.

И оказалась права: скучно действительно не было!

По мнению друзей, Фонтейн иногда занималась вещами, весьма далекими от мира балета. Упоминали даже о ее участии в контрабанде оружием. В 1958-м ее муж, авантюрист по натуре, с легкостью вовлек Марго в попытку контрреволюционного путча в Панаме. В итоге мадам Ариас, она же знаменитая балерина Марго Фонтейн, называемая ярчайшей драгоценностью в короне Королевского балета Великобритании, вполне на законном основании была обвинена в заговоре против безопасности государства и оказалась в заключении.

Между тем рассказы друзей Марго нуждаются в пояснении. Балерина приехала к своему мужу Тито в Центральную Америку во время отпуска, чтобы посвятить несколько дней отдыху на море. Случилось так, что эта поездка совпала по времени с заговором, который организовали Ариас и его политические сторонники с целью свергнуть существующее правительство Панамы. Яхты, принадлежащие балерине, действительно использовались в то время для контрабандных перевозок оружия, и она знала об этом. Когда операция провалилась, правительственные войска окружили заговорщиков. Марго и Тито под прицелом самолетов направились каждый на своей яхте в противоположные стороны. Самоотверженная женщина отвлекла на себя внимание полиции и дала мужу возможность скрыться. Арестовав балерину, власти Панамы продержали ее в тюрьме одну ночь, а затем выслали в Майами.

Лишь благодаря счастливому повороту событий эта история закончилась для Марго вполне благополучно: Роберто Ариаса назначили Чрезвычайным и Полномочным послом Панамы в Лондоне. Мятежные супруги были отправлены в Англию — очевидно, затем, чтобы не мутили воду в Панаме…

Поначалу беседа будущих партнеров текла спокойно и даже вяло. Но до тех самых пор, пока Марго не произнесла какую-то остроту. Рудольф рассмеялся, и лицо его сразу изменилось, утратив настороженность и напряженность, и осветилось притягательной улыбкой. Фонтейн радостно воскликнула:

— Ну слава богу! Я и не знала, что русские умеют смеяться!

«С первой секунды я понял, что встретил друга, — признавался Рудольф позднее. — Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе».

Впоследствии балерина не раз повторяла, как только речь заходила о скверном характере Нуреева: