Ариан Дольфюс - Рудольф Нуреев. Неистовый гений

Возвращаясь из Австрии, труппа должна была сделать пересадку в Киеве. Нуреев тайком ушел, чтобы посмотреть собор Святой Софии, и отстал от поезда. Тотчас же по труппе пополз слушок: «Рудольф рванул обратно в Вену!»

16 июня 1961 года, когда Нуреев совершил настоящий побег, это всех застало врасплох, но никого не удивило.

В конце концов терпение чиновников лопнуло. Рудольф Нуреев не должен был поехать в Париж. Если бы все прошло, как планировалось, «большого прыжка» на Запад в июне 1961 года могло бы и не быть, но… Но в жизни Нуреева ничего не шло по порядку, и уж тем более по определенному кем‑то порядку.

За полгода до парижских гастролей, в декабре 1960 года, Нуреева отправили танцевать в Йошкар‑Олу {46} 46 Примечательно, что в автобиографии Рудольф помещает этот город чуть ли не за Полярный круг. Смело по отношению к географии своей страны! На самом деле Йошкар‑Ола, столица Республики Марий‑Эл, находится к северу от Волги, на ее левом притоке Малая Кокшага, примерно в 120 километрах от Казани, где родилась его мать, и в 300 километрах от Уфы! Похоже, Нуреев получил удовольствие от того, что в книге, написанной не им, намеренно допускается фальсификация. . До города надо было добираться на тряском поезде, что само по себе портило настроение, да и сцена там оказалась скверной. После первого же вечера Нуреев решил: «Все, с меня хватит» — и, прервав гастроли, уехал в Ленинград. Но в Ленинграде его уже поджидала телеграмма: «Срочно явиться с объяснениями в Министерство культуры». В Москве ему объявили, что отныне он становится невыездным, а его поведение расценивается как «строжайшее нарушение трудовой дисциплины». Кроме того, он лишался привилегии «выступать на правительственных концертах» {47} 47 Автобиография. . Что касается концертов — это еще можно было пережить, но стать невыездным — это уже серьезно, да еще накануне первого в истории Кировского театра большого западного турне, намеченного надето. Прощай, свобода, прощай, Париж…

Но случилось так, что Рудольфу Нурееву улыбнулась удача.

Этой огромной удачей он обязан француженке Жанин Ринге, приехавшей на переговоры в Ленинград для подготовки гастролей. Она была сотрудницей ALAP {48} 48 Agence littéraire artistigue et parisienne (Парижское артистическое и литературное агентство). , структуры, обеспечивающей организацию культурного обмена между Францией и Советским Союзом. Приезд Кировского театра в Париж должен был стать значительнейшим событием в истории балета. Никогда еще прославленная труппа не танцевала во Франции, на родине классического балета. Первая попытка привезти в Париж артистов Кировского и Большого в 1954 году оказалась неудачной, потому что за неделю до начала гастролей Франция потерпела поражение в битве при Дьенбьенфу [8] 13 марта — 7 мая 1954 года под вьетнамской деревней Дьенбьенфу произошли решающие события войны за независимость 1945–1954 гг. Вьетнамская армия, возглавляемая Во Нгуен Зиапом, в течение 65 дней осаждала французский гарнизон под командованием генерала Де Кастри. 7 мая вьетнамцы штурмом овладели центральной крепостью. Победа под Дьенбьенфу способствовала подписанию Женевских соглашений об Индокитае, положивших конец войне Франции против народов Вьетнама, Лаоса и Камбоджи. и ей было не до балета. «Труппа Большого имела оглушительный успех в Лондоне в 1956 г., но западному зрителю этого было мало. В 1961 г. советское правительство решило наконец отправить Кировский в Париж и Лондон, а также в Нью‑Йорк, в сентябре. Это был совершенно исключительный проект, — вспоминает Жанин Ринге. — В Ленинграде Константин Сергеев пригласил меня посмотреть „Лебединое озеро“, „Жизель“ и „Спящую красавицу“, которые намечались для гастролей в Париже. Я отметила, что солистки Кировского действительно великолепны, но среди мужской части труппы почти не было звезд. „Вот это всё“, — сказали мне. Совершенно случайно я заметила афишу „Дон Кихота“ и выразила желание пойти на спектакль. Сергеев принялся меня отговаривать: „Вы знаете, это слабый спектакль, он вам не понравится“, — но я все же отыскала местечко в зрительном зале. Балет и в самом деле был средним, однако я была покорена молодым танцовщиком, он исполнял роль Базиля. Все смотрели только на него. Почему же мне ни словом не обмолвились об этом артисте? Я узнала его имя у билетерши и, взволнованная, вернулась в гостиницу. В тот же вечер я отправила телеграмму директору агентства Фернану Люмброзо: „В Кировском прячут великого танцовщика!“ На следующий день пришел ответ: „Дорогая Жанин, вы слишком молоды, чтобы утверждать это“» {49} 49 Интервью Ж. Ринге автору. .