Владимир Федоров - Бойцы моей земли - встречи и раздумья

У меня в руках новая книга Георгия Некрасова «Вторая половина лета», где много зрелых раздумий о пройденных дорогах. Поэт, немало переживший и повидавший на своем веку, призывает современников совмещать требовательность с нуткостыо. Его обобщения выстраданы сердцем.

Виктор Александров писал лирические стихи об Октябре. До войны учился в Литературном институте. Работал метростроевцем. Родился он 7 ноября 1917 года по новому стилю. Ровесник Октября, «октябренок», как говорит он сам.

Помню, с каким подъемом поэт в офицерской гимнастерке читал нам поэму о Виссарионе Белинском.

С годами Александров перешел на прозу. Первая его «Повесть о солдате» напечатана в библиотечке «Советского воина». На обложке этой скромной книжки изображен солдат, держащий на руках раненого друга. На гимнастерках видны багровые отблески огня. Однако ошибается тот, кто думает, что эта книга о войне. Оказывается, и в дни мирной солдатской учебы есть место для подвига.

Во второй повести «Выстрелы в степи» действие развертывается захватывающе–стремительно. Уже с первых страниц увлеченно следишь за судьбой героев. Особенно запоминается солдат Максим Ткачук, могучий сибиряк с открытой душой. Это не тот лубочный солдат, речь которого представляет своеобразную смесь псевдонародного с военно–телеграфным языком. Максим — живой человек с сильным, неуравновешенным характером. Он горячо любит и ненавидит, тяжело переживает неудачи.

Мастерски написан эпизод внеочередного выпуска газеты, посвященной подвигу Ткачука, задержавшего диверсанта. Александров не злоупотребляет техническими описаниями, не перенасыщает язык типографскими терминами. Чувствуется динамика, психологическая напряженность. Сказалось, что автор и сам не один год редактировал солдатскую газету.

Если образы советских воинов свежи, самобытны, то образы врагов и в особенности буфетчика Душняка, связанного с иностранной разведкой, несколько упрощены. В жизни они гораздо хитрее и изворотливее.

Максим Ткачук, познавший не только радость победы, но горечь утрат, с честью выдержал нелегкий экзамен жизни. И, видно, главная удача писателя в том, что его герои живые люди, а не картонные манекены. А когда есть живые люди, которых любит или ненавидит читатель, острый сюжет уже не самоцель…

Виктору Александрову, более сотни раз распускавшему в небе белый купол парашюта, как говорится, сам бог велел написать книгу о наших воздушных десантниках. Я обрадовался, когда узнал, что мой друг по ночам (днем — армейская служба) пишет повесть «Под белыми куполами».

Много своего личного, пережитого отдал писатель герою повести Дмитрию Высотину. Это как бы младший брат автора, мечтательный, непосредственный. Случилось так, что выпускник военного училища Димка Высотин попал в десантную часть под командование комбата Долматова, мужа своей первой любви — парашютистки Веры. Становление характера Высотина, ровесника наших космонавтов, — вот о чем эта повесть. Из вчерашнего щеголеватого курсанта — «стиляги» вырастает настоящий боевой офицер. Но все это происходит не так–то легко, как в иных военных и невоенных повестях, построенных «крупноблочным» способом.

Сначала подполковник Долматов кажется Дмитрию суховатым службистом. Но вскоре Дмитрий на деле убеждается, что службист–то, оказывается, не внешне сдержанный Долматов, а молодцеватый «парень–рубаха» майор Скакун, командир соседнего батальона. И хотя Скакуна называют маяком, на самом деле это изворотливый карьерист–очковтиратель, мастер показухи.

А Степан Долматов оказывается человеком широкой души, беззаветно влюбленным в небо. Недаром каждый свободный час он отдает любимому делу — сам конструирует новый парашют. Отнюдь не легок путь увлеченного изобретателя. При испытании нового парашюта он гибнет. Но не погибает его любовь к небу, которой он успел зажечь сердце Дмитрия Высотина.

Волнующе описана гибель Долматова, его похороны и отчаянные думы мужающего Дмитрия, который посадил желудь на могиле бесстрашного комбата–изобретателя. Не забыть печальных синих глаз Веры, молча наблюдавшей на кладбище за другом своей юности. «Так умеют смотреть только матери на своих детей, когда впервые подмечают в них пробуждение чего–нибудь хорошего, чем всегда богата душа человека». Вера в человека, светлый гуманизм пронизывают всю ткань этой правдивой повести.