Андрей Шляхов - Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза

У Захарова Татьяна Ивановна была любимой, уважаемой, востребованной. Кто знает, смогла бы Пельтцер сыграть столько ярких ролей в Театре сатиры? Наверное, актерам нужно менять театры и режиссеров, чтобы очередной этап творческой биографии приходился бы на новую сцену, на новый творческий союз. Надо уметь время от времени «обновлять» свою жизнь.

Татьяне Ивановне повезло. Завершающий этап ее жизни, заключительный период ее творческой биографии пришелся на Театр имени Ленинского комсомола и режиссера Марка Захарова. Не хочется проводить исторических параллелей, ибо это занятие неблагодарное, и вообще история не знает сослагательного наклонения. Но иногда меня посещает мысль о том, что если бы подруга Татьяны Ивановны Фаина Георгиевна Раневская году этак в 1972-м ушла из Театра имени Моссовета в какой-нибудь другой театр, то успела бы сыграть еще несколько ролей, подобных роли Люси Купер в спектакле «Дальше – тишина» или «странной» миссис Сэвидж. Что ж, посочувствуем Фаине Георгиевне и порадуемся за нашу героиню…

На девятом десятке память стала плохой и часто подводила Татьяну Ивановну. Но в театре понимали, что она не представляет себя вне театра, и как могли старались помочь. Партнерам Татьяны Ивановны по спектаклю приходилось подсказывать ей слова или же как-то импровизировать самим, чтобы вытянуть действие, но никто ни разу не завел речь о том, что актрисе Пельтцер пора на покой. Более того, по просьбе Марка Захарова Григорий Горин в своей очередной пьесе «Поминальная молитва» написал специально для Татьяны Ивановны роль старой еврейки Берты. Роль была небольшой, несколько коротких реплик и сопровождалась ремарками «тяжело передвигается» и «плохо понимает происходящее».

Берта появлялась на сцене в самом конце спектакля. Зрители неизменно встречали ее появление аплодисментами. Александр Абдулов, игравший роль сына Берты Менахема-Мендла, трогательно, как и положено еврейскому сыну, заботился о ней – поддерживал, объяснял, что происходит вокруг.

Менахем.О, мама! Смотрите! Нас встречают с музыкой! Что я вам говорил?

Мама.Разве сегодня праздник?

Менахем.Это деревня, мама… Здесь всегда праздник. Чувствуете воздух? Сплошной кислород… Вдыхайте, мама, вдыхайте.

Мама.Меня в поезде так трясет…

Менахем.Мама, мы не в поезде… Мы приехали. Сориентируйтесь, мама…

Из-за путаницы в телеграмме, Менахем с матерью приехали пожить к Тевье-молочнику (пьеса написана по мотивам произведений Шолома-Алейхема), который со своей большой семьей как раз собирался ехать пожить к ним. Такая вот ситуация. Это выглядело смешно и трагично.

«Почему смех? Тевье, почему смех?» – спрашивала Берта.

«А что нам еще остается в этой жизни, Берта? – отвечал Евгений Леонов, игравший роль Тевье. – Что еще? Играй, Йоселе…»

Занавес медленно опускался… Две последние реплики выражали идею спектакля. А что нам еще остается в этой жизни? Только смеяться!

Зрители аплодировали, вызывая актеров по многу раз. Татьяне Ивановне всякий раз дарили по нескольку букетов, которые в гримерную нес за ней Абдулов. «Мне кажется, что я сегодня играла плохо, – волновалась Татьяна Ивановна. – Явно хуже, чем в прошлый раз». – «Ну что вы, Татьяна Ивановна, – успокаивал Абдулов. – Вы и в прошлый раз играли замечательно, и в этот. Вы же по-другому не умеете». – «Да, не умею, – кивала Татьяна Ивановна. – Не научилась».

Да, играть плохо она так и не научилась. За всю свою долгую жизнь…

В июне 2014 года, в канун 110-летия со дня рождения Татьяны Ивановны, Марк Захаров сказал в интервью, данном газете «Вечерняя Москва»: «Татьяна Пельтцер – это моя самая большая любовь в жизни. Она 30 лет проработала в Театре сатиры и ушла за мной в «Ленком». И в «Ленкоме» ее ждали несколько замечательных ролей: в спектаклях «Мои надежды», «Хория» и особенно в «Поминальной молитве» – это был незабываемый выход в финале и коленопреклоненная сцена. В «Поминальной молитве» она создавала особый эффект финала. Ее очень любили люди. Она олицетворяла старшее поколение, которое не унывает, остается молодым и полным оптимизма».

Очень точно сказано. Татьяна Ивановна всегда такой и была – молодой и полной оптимизма. Оптимизм – фамильная пельтцеровская черта.