Макс Гофман - Война упущенных возможностей

Остается затем непонятным, что подполковник Хентш не получил письменного приказа для выполнения своего поручения, которое оказало столь решительное влияние на судьбу германских армий. Неужели у Верховного командования не нашлось десяти минут, нужных опытному офицеру Генерального штаба для изготовления такого приказа? В остальном посылка Хентша достаточно выяснена в работе поручика Мюллер-Лебница, но интересен также поставленный Мюллер-Лебницем вопрос о том, не должны ли были генералы Клюк и Куль уклониться от выполнения приказа подполковника Хентша и обратиться к правильно ими намеченному плану атаки 1-й армией. Если бы они это сделали, они, может быть, стали бы национальными героями Германии в эту войну.

Совокупность означенных ошибок и упущений Верховного командования привела к неудаче на Марне. Назначенному на место заболевшего генерала Мольтке Фалькенгайну пришлось решать, как вести после неудачи на западе операции германских армий.

Правильным было решение прежде всего достигнуть устойчивого положения на всем фронте. Однако надо было затем разрешить вопрос в целом, как дальше вести кампанию. Я думаю, что была еще возможность вновь вернуться к первоначальному шлиффеновскому плану: перевести с левого крыла на правое десять корпусов и с ними еще раз решительно перейти в наступление. Если бы при этом левое крыло оказалось временно в несколько тяжелом положении, если бы даже значительные части Эльзас-Лотарингии благодаря этому, может быть, временно попали бы в руки французов, то с этим нужно было бы примириться, и к тому же это обстоятельство могло бы, может быть, оказать довольно хорошее влияние на настроение народонаселения.

Генерал Людендорф рассказывал мне в августе 1916 года в Брест-Литовске, что тогдашний начальник военных сообщений генерал Тренер предлагал подробный план генералу Фалькенгайну и представил проект переброски шести корпусов с левого крыла на правое. План этот был, однако, отвергнут.

Таким образом, Верховное командование нового состава отказалось окончательно от выполнения шлиффеновского плана. Но почему же, собственно говоря, граф Шлиффен пришел к мысли обратиться с главной массой войск на запад и искать там развязки? Прежде всего, конечно, потому, что там сразу же, в первые дни войны, он имел бы дело с развернувшейся французской армией, вынужденной принять бой и не имевшей возможности от этого боя уклониться. Для большого германского наступления на востоке в первые недели войны вообще не оказалось бы никакого объекта. Мобилизация и развертывание должны были протекать там гораздо медленнее; первые сосредоточенные на границе русские войска могли бы без особого ущерба для общего положения легко уйти от германского натиска в бесконечные пространства русской империи.

Теперь же Верховное командование должно бы было взвесить, не лучше ли перенести центр тяжести на восток, если силы казались недостаточными для возобновления на западе наступления в больших размерах. Развертывание русских войск было закончено; вопрос был лишь в том, представит ли русская армия в ближайшее время возможность нанесения ей сильного удара с надеждой на успех.

Если бы решились перенести главную операцию на восток, то следовало бы немедленно освободить войска на западе, прекратить бесполезные бои под Ипром и категорически приказать войскам обратиться к созданию там укрепленных позиций. Таким образом, возможно было бы выделить часть сил и выждать момент, когда на восточном театре войны представился бы шанс для успешного введения их в дело. И такой шанс представился.

Не знаю, выдвигал ли и генерал Гецендорф такие же соображения насчет того, что после неудачи германского наступления на западе следует перенести центр тяжести операций на восток, или он просил генерала Фалькенгайна лишь о частичном подкреплении для австрийских армий, оказавшихся в Польше в тяжелом положении. Как бы там ни было, но начальник австрийского Генерального штаба обратился к генералу фон Фалькенгайну с просьбой о переброске крупных сил на восток.

Генерал Людендорф, вернувшись из Берлина, рассказывал тогда, что Фалькенгайн эту просьбу отклонил, сказав, что войска ему нужны под Ипром. Тем временем положение германских войск на русском фронте стало весьма серьезным. В Восточной Пруссии 8-я армия действовала против русских с переменным успехом и пока еще удерживалась на русской территории. Верховное командование придало этой армии один из вновь сформированных корпусов, а именно 25-й, хорошо себя показавший в бою. Этот корпус страдал, подобно другим корпусам новой формации, тем недостатком, что составлен был хотя и из патриотически воодушевленных, но все же малообученных молодых солдат и из старых офицеров, порой плохо переносивших трудности походов. Наше Военное министерство вскорости заметило ошибочность такой организации и стало проводить последующие комплектования на иной основе.