Дайан Китон - Кое-что ещё…

В одном из своих последних фильмов “5 Flights Up” (в российском прокате он называется «Сама жизнь») Дайан Китон снова вернулась в город, с которым связаны лучшие фильмы в ее актерской биографии. Там она опять без устали носится по Манхэттену, как будто и не прошло сорока лет. Быстро-быстро, перебирая тонкими ножками-спичками в черных узких брючках, она спешит, бежит, летит сквозь толпу и ревущий трафик. Невесомая, как бабочка-однодневка, стойкая, как андерсеновский солдатик. Кажется, еще немного – и она взлетит над толпой, подхваченная морским ветром с Гудзона. Куда? Зачем? Если бы знать…

Мама любила цитаты, поговорки и мудрые изречения. На кухонной стене у нас всегда красовались маленькие записочки. Например, одно время висела бумажка со словом “ДУМАЙ”. Такая же была прикреплена на доске в темной комнате, где мама проявляла фотографии, еще одна – приклеена скотчем к коробке из-под карандашей, разукрашенной мамой. Даже на тумбочке возле маминой кровати лежала брошюрка с тем же призывом: “ДУМАЙ”. Мама любила думать. В своем дневнике она писала:

Сейчас читаю книгу Тома Роббинса “Даже пастушкам бывает тоскливо” [1] , тот момент, где он пишет о неразрывной связи брака и стремления женщины добиться успеха. Специально решила написать об этом в дневник, чтобы потом хорошенько ОБДУМАТЬ эту мысль.

Затем мама привела цитату из книги Роббинса:

Для большинства недалеких теток с промытыми мозгами свадьба представляется кульминацией их жизни. Для мужчин брак – вопрос удобства. После свадьбы они получают вкусную еду, секс, чистое белье, наследников и единомышленников – и все это в комплекте, под одной с ними крышей. Но для женщины выйти замуж – все равно что воину сдаться в бою. Свадьба – момент, когда девушка признает свое поражение и передает право на все самое интересное и захватывающее в жизни мужу в обмен на обещание “заботы”. Женщины живут дольше мужчин – потому что на самом деле они жизни вовсе и не видели.

Мама любила размышлять и писать о жизни, особенно о том, каково приходится в нашем мире женщинам.

Однажды, когда в середине семидесятых я как-то приехала домой, во время проявки фотографий Атлантик-сити в темной комнате я наткнулась на кое-что совершенно неожиданное: что-то вроде блокнота, вместо обложки у которого был коллаж из семейных снимков. На блокноте виднелась надпись: “ Важен процесс, а не результат ”. Внутри обнаружились еще коллажи из фотографий и журнальных вырезок, но большая часть страниц были заполнены убористым почерком.

В “Книжном магазине Хантера” сегодня был удачный день. Разбирали книжки в отделе художественной литературы и наткнулись на множество интересных романов. Сегодня уже две недели, как я тут работаю. Мне платят 3 доллара и 35 центов в час, а сегодня выдали зарплату – всего 89 долларов.

Этот блокнот был не похож на все остальные мамины записные книжки с вклеенными внутрь черно-белыми снимками, разрисованными салфетками из кафе “У Клифтона” и моими позорными табелями с оценками. Этот блокнот оказался настоящим дневником.

Запись от 2 августа 1976 года гласила:

Если ты, читатель моих записок из будущего, добрался досюда – БУДЬ ОСТОРОЖЕН! На этих страницах я пишу только то, что думаю. В настоящий момент я вне себя от злости. Причина этому – Джек и все те скверные слова, что он сказал мне. Я НЕ простила и НЕ забыла их – и в этом, похоже, все дело. “Чертов ублюдок”, – это уже мои слова, прочувствованные на все сто. За кого он вообще себя принимает?

Тут я и остановилась – это было уже чересчур. Я не хотела знать подробности личной жизни родителей, особенно те, что могли разрушить мою веру в искренность их любви. Так что я убрала дневник к остальным восьмидесяти пяти блокнотам, вышла из темной комнаты и не открывала их вплоть до маминой смерти спустя тридцать лет. Но, как бы я ни пыталась делать вид, что дневников не существует, они то и дело попадались мне на глаза: на книжных полках, в кухонных ящиках и на тумбочках. Однажды, просматривая новый фотоальбом “Сто один цветок”, в нем я нашла дневник, озаглавленный “Кто сказал, что ты безнадежен?”. Он словно нашептывал мне: “Открой меня, Дайан. Прочти меня, Дайан”.

Ну уж нет, второй раз я на это не решусь. Хотя, надо сказать, меня восхищало мамино упорство – она продолжала писать, будучи абсолютно уверенной, что ее творчество никто и никогда не прочтет.