Олег Лекманов - Сергей Есенин. Биография

Тарасов-Родионов А. И. Последняя встреча с Есениным // С. А. Есенин: Материалы к биографии. С. 245–252.

Устинов Г. Мои воспоминания об Есенине // Сергей Александрович Есенин: Воспоминания. С. 163. К характеристике Г. Устинова приведем фрагмент воспоминаний о нем Н. Гариной: “Личная обстановка Устинова состояла из трех элементов: Книг. Бутылок. И одной пишущей машинки” (Гарина Н. Воспоминания о С. А. Есенине и Г. Ф. Устинове // Звезда. 1999. № 9. С. 141).

Устинова Е. Четыре дня Сергея Александровича Есенина // Сергей Александрович Есенин: Воспоминания. С. 233.

Цит. по: Панфилов А. Есенин без тайн. М., 2005. С. 301.

Эрлих В. Право на песнь. С. 96.

Там же. С. 98.

Там же.

Эрлих В. Право на песнь. С. 98. Ср.: “Его стихи для легкого чтения, но они в большой мере перестают быть стихами” ( Тынянов Ю. Промежуток // Тынянов Ю. Поэтика… С. 172). Совершенно по-иному оценил есенинские последние стихи В. Катаев: они “до сих пор, несмотря на свою неслыханную простоту, или, вернее, именно вследствие этой простоты, кажутся мне прекрасными до слез. Всем известны эти стихи, прозрачные и ясные, как маленькие алмазики чистейшей воды” (Катаев В. Алмазный мой венец. С. 173).

Устинов Г. Мои воспоминания об Есенине // Сергей Александрович Есенин: Воспоминания. С. 165. Еще более жесткая версия изложена в письме П. Мансурова к О. Синьорелли от 10 августа 1972 года: “Есенин рассвирепел и полез в драку, и мне пришлось их разнимать” (цит. по: Гронский И. О крестьянских писателях… // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 8. С. 173).

Эрлих В. Право на песнь. С. 98.

Форш О. Сумасшедший корабль: Роман. Рассказы. Л., 1988. С. 132.

Цит. по: Гронский И. О крестьянских писателях… // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 8. С. 173.

Устинова Е. Четыре дня Сергея Александровича Есенина // Сергей Александрович Есенин: Воспоминания. С. 236.

Эрлих В. Право на песнь. С. 99–100.

Там же. С. loo.

Там же. С. 102.

Устинов Г. Мои воспоминания об Есенине // Сергей Александрович Есенин: Воспоминания. С. 167.

Там же.

Цит. по: Азадовский К. Последняя ночь // Звезда. 1995. № 9. С. 132. Ср., однако, в воспоминаниях П. Мансурова: “Мы шестеро выпили по малюсенькой рюмочке, а потому разговоры о том, что Есенин повесился с перепоя, есть чистая выдумка” (цит. по: Гронский И. О крестьянских писателях… // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 8. С. 172). Но см. также и в письме Б. Пастернака к М. Цветаевой от 26 февраля 1926 года: “В сведеньях, сообщенных Лукницким, имелось указанье, что на ночь, оставшись один, потребовал в номер пива, и наутро, когда взломали дверь, обнаружили три пустые бутылки” (Цветаева М., Пастернак Б. Души начинают видеть… С. 136). Под этими словами была сноска: “Лукницкий просил этой подробности не распространять” Окончательную ясность в этот вопрос вносят показания Г. Устинова следователю, приводимые в следующем абзаце нашей книги.

Смерть Сергея Есенина: Документы. Факты. Версии. Материалы комиссии всероссийского писательского Есенинского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. М., 2003. С. 164.

Устинова Е. Четыре дня Сергея Александровича Есенина // Сергей Александрович Есенин: Воспоминания. С. 236.

Там же. С. 237. Ради добросовестности приведем здесь фрагмент из выступления И. М. Тройского перед работниками Центрального государственного архива литературы и искусства в 1959 году: “Когда С. А. Есенин и С. А. Клычков приехали в Ленинград, они задумали разыграть небольшую историю, чтобы о них заговорили. Они решили инсценировать самоубийство. И Есенин, готовясь к этому, написал письмо к В. Эрлиху, рассчитывая, что тот сразу придет в гостиницу и предотвратит самоубийство. Он ведь не вешался на крюке или еще на чем-нибудь, он привязал веревку к батарее. А В. Эрлих, получив письмо, пришел только на следующий день. Видимо, шаги по коридору показались С. А. Есенину шагами В. Эрлиха, и он, привязанный к батарее, упал на пол. Но никто не вошел к нему, и С. А. Есенин умер. Этот факт мне рассказал Павел Васильев” (Гронский И. О крестьянских писателях… // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 8. С. 148). Во-первых, Клычков не приезжал с Есениным в Ленинград. Во-вторых, выступление Тронского пестрит вопиющими неточностями: в частности, он сообщает, что “после Октябрьской революции” Есенин “добровольно ушел на фронт с оружием в руках и защищал Советскую власть” (Там же. С. 145–146), а также о том, что у Клюева имелись “иконы Рублева” (Там же. С. 149). Главная же нелепость рассказанной Тронским истории заключается в том, что весь опасный есенинский спектакль якобы разыгрывался ради одного человека, Вольфа Эрлиха, который, безусловно, не стал бы обстоятельства этой некрасивой истории тиражировать.