Валерий Поволяев - Жизнь и смерть генерала Корнилова

Один английский торговец, поставлявший товары во Владивосток, имел там своего слугу-японца, человека услужливого, верного, молившегося на своего хозяина. Японец научился предугадывать все его желания, дело дошло до того, что британцу даже казалось, что он не только подружился, но и породнился со своим слугой.

В январе 1904 года японец пришёл к хозяину и сообщил, что на работу больше не явится.

— Как так? — ахнул британец.

— А так, — жёстко ответил слуга и, чётко развернувшись, как солдат на плацу, покинул хозяйский дом.

Англичанин прокричал ему вслед, что готов повысить жалованье, но слуга в ответ лишь пренебрежительно махнул рукой.

Изумлению британца не было пределов: он не думал, даже не предполагал, что слуга может себя так повести. Но он изумился ещё больше, когда в Токио, на одной из оживлённых улиц встретил слугу в форме капитана генерального штаба японской армии.

Во Владивостоке японские разведчики работали разносчиками зелени и брадобреями, официантами и грузчиками, продавцами в модных магазинах и кольщиками льда при ресторанных кухнях, доставщиками угля в офицерские дома и мусорщиками. В Хабаровске японских шпионов было ещё больше, чем во Владивостоке.

Но больше всего их оказалось в Порт-Артуре. Могущественный Витте [17] Витте Сергей Юльевич (1849-1915) — граф, государственный деятель. В 1882 г. министр путей сообщения, с 1892 г. — министр финансов, с 1903 г. — председатель Кабинета министров, в 1905-1906 гг. — Совета министров. Инициатор винной монополии (1894), денежной реформы (1897), строительства Сибирской железной дороги. Автор Манифеста 17 октября 1905 г. , чьи заслуги перед Россией нельзя было переоценить, перевёл из Владивостока в Порт-Артур главные силы флота — тяжёлые броненосцы и минную флотилию, несмотря на то, что там была и бухта очень сложная, с «кручёным» фарватером, и полностью отсутствовала ремонтная база.

Бригада же крейсеров по высочайшему повелению министра была оставлена во Владивостоке — таким образом флот к началу войны оказался раздроблен, разобщён, что очень устраивало японцев.

Те корабли, которые Витте перебросил в Порт-Артур, узкоглазые разведчики ни на минуту не выпускали из виду. Руководил «анатами» в Порт-Артуре помощник начальника Третьей японской армии, который выдавал себя за подрядчика по очистке города от нечистот и, густо облепленный зелёными сортирными мухами, разъезжал по городу на большой вонючей бочке и ведром вычерпывал дерьмо из переполненных нужников. Делал он это очень вдохновенно и ловко, а заодно также вдохновенно и ловко срисовывал укрепления — его «кроки» с пушечных редутов и крепостных стен были очень точные. Особенно ассенизатора интересовали погреба, в которых хранились артиллерийские снаряды.

Когда начались боевые действия, орудия генерала Ноги очень точно били по оборонительным узлам Порт-Артура — сложилось такое впечатление, что японские пушки пристрелялись по квадратам ещё до того, как город был построен.

В публичных домах опасным шпионским ремеслом занимались проститутки — из карманов офицеров они выуживали всё, вплоть до расчёсок и ключей от квартир. Тем же занимались владельцы курилен и сутенёры, продавцы скобяных лавок и владельцы огородов, поставлявших редиску к барским столам. Порт-Артур был наводнён шпионами.

Японцы очень точно — щёлкая бухгалтерскими костяшками и перенося данные на бумагу, — посчитали, что российские железные дороги могут пропускать в день не более трёх воинских эшелонов, и вообще, максимум, что можно доверить кривым чугунным рельсам России, — это перевозку муки, угля и дров... Однако узкоглазые ошиблись: наша дорога совершенно легко пропускала по девять эшелонов в день, воинские соединения шли по «железке» со всем своим скарбом, с неповоротливыми тыловыми хозяйствами, и довольно скоро в Порт-Артуре оказался миллион с четвертью солдат — огромная цифра! — и двадцать три тысячи офицеров.

Япония начала войну, имея под своим флагом двести пятьдесят тысяч человек пехоты, одиннадцать тысяч кавалерии и девятьсот орудий.

Что же касается нашего пополнения, то, когда стали разбираться в Порт-Артуре с новобранцами, оказалось, что пятьдесят с лишним тысяч человек из прибывших (точная цифра — 52 340 человек) не могут держать в руках оружие и ходить в атаки. Это были обычные «болезные» люди, полуинвалиды, попадались среди новобранцев и обычные деревенские дурачки с открытыми ртами, в уголках которых пузырилась слюна, а на языке бугрилась пена. А их экипировали по полной программе — одели, обули, перевезли за многие тысячи километров, но поставить в строй не смогли — они сделались «обыкновенным ярмом», как подметили иностранные военные наблюдатели.