Андрей Гусаров - Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи

А люди тем временем разнесли по городу слух о том, что прах Григория Ефимовича зарядили в пушку и выстрелили в сторону почему-то Финляндии.

Так в огне революции сгорел кудесник-плясун, а прах его развеял холодный балтийский ветер. С ним исчезла и императорская Россия, да так, словно и не было трехсот лет славного правления династии Романовых.

Современники лишь смеялись и вспоминали стихи В.М. Пуришкевича.

Наше небольшое знакомство с феноменом Григория Распутина чрезвычайно важно для полного понимания общественной атмосферы и внутреннего состояния Российской империи, сформировавших вначале христианского паломника Григория, искренне верящего в Царствие Небесное, а затем и «Нашего Друга», «отца Григория», уверовавшего в своё божествование.

Соприкасаясь с историей его путешествий, знакомств и приключений, мы должны помнить то, что в какой-то момент жизнь Григория Ефимовича превратилась в миф, а миф быстро стал религиозным культом, предметом поклонения в небольшом обществе, потерявшем себя, развращённым ложью и лицемерием.

А какая это была красивая жизнь!

Как показала история, Распутин появился в нужный день и час – не раньше и не позже. Хронология его жизни в Санкт-Петербурге в 1914–1916 годах удивительным образом подтверждает этот факт, а трагические события планетарного масштаба, последовавшие за смертью «Нашего Друга», можно смело считать закономерными и, к сожалению, неотвратимыми.

Когда Распутин появился в Санкт-Петербурге в 1905 году, власть дома Романовых агонизировала – уже тогда её выздоровление многие считали невозможным. К 1915 году режим умер, и Григорий Ефимович в своеобразной манере поминал его плясками и песнями в ресторанах «Вилла Родэ» и «Яр». Упадок и деградация при внешнем православном благочестии сделались приметой времени.

Давно подмечено, что крах государств вызывает к жизни странных персонажей, которые со временем становятся символами ушедших эпох. Здесь Россия не оригинальна. Символом правления Николая II – времени разрушения великой и блистательной империи – стал, безусловно, Распутин.

В определённый момент, а случилось это между 1881 и 1905 годами, власть и государство выродились в тусклую декорацию, политическая жизнь стала лишь имитацией, а народное представительство, как никогда не существовало, так и не появилось во времена первой русской революции.

«В те предреволюционные годы в особняке Кшесинской, в хоромах Мануса, среди фарфора Ваньки Мануйлова, в укромном кабинете старика Суворина, в берлоге Распутина, в пышных залах у „Митьки” Рубинштейна, – в годы эти творилась не то мистерия, не то фарс императорской России, и было вавилонское смятение сословий, рангов, культур и дарований. Была сплошная авантюра. Не то отчаянием, не то торжеством звенела лебединая песнь режима», – отмечал И.И. Колышко [170].

Начало XXI столетия в России отмечено усилением интереса к Распутину – вновь эта тень прошлого вытаскивается на свет, причем вуалью таинственности покрывается то, в чем нет ничего тайного, а ореолом святости окружают совершенно несвятого святого.

Неподдельный интерес к «старцу» сродни похожему увлечению Сталиным, Грозным, двумя Николаями —

Первыми и Вторым, да и вообще разными чудными персонажами из национальной истории. Причём в одежды добродетели рядится всё самое гнусное и подлое, что было в нашем прошлом, всё то, что нужно осудить и оставить, но помнить, чтобы не позволить этому вернуться в нашу жизнь.