Андрей Гусаров: Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи

Для историков в биографии Распутина всё ещё остаются белые пятна. Первым вспоминается дело Тобольской духовной консистории о принадлежности Григория Ефимовича к хлыстам. Никто ещё убедительно не доказал обратного, так что эта работа ждёт своих исследователей.

Почитатели Распутина, а их стараниями в XXI веке возникла определённая мода на «старца», к фактам обращаются редко. В их оценке Григория Ефимовича всё сводится к вере в его исключительность. Система рассуждений на удивление проста. Любые свидетельства отрицательного свойства отвергаются полностью, а совпадения и события случайного характера приписываются «божественному проведению» или «божественной сущности» самого старца. Всё сводится к одному утверждению: Распутин святой. Каким он, впрочем, был и для императрицы Александры Фёдоровны, и для группы петербургских дам определённого психологического склада.

Что ж, вера в «старца» – личный выбор, оставим его тем, кто его предпочитает. В этой книге они вряд ли найдут подтверждение «святости» своего кумира. Но учтём их мнение, а в попытке рационального объяснения событий и фактов жизни Григория Ефимовича необъяснимое оставим таковым. Небольшие тайны и трудные загадки обязательны для ненаучного исследования прошлого.

В историографии XX века имя Распутина связывали в основном с его (и его кружка) влиянием на внутреннюю и внешнюю политику государства, придавая этому большое значение. В трудах некоторых историков проводилась идея, что вся политика Николая II зависела от полуграмотного тюменского мужика. Это не так. Конечно, взаимоотношения Распутина и той же Александры Фёдоровны со временем приняли невероятную для Двора форму – при виде старца императрица иногда впадала в религиозный экстаз. Но корни этого нужно искать не в

Распутине, а в самой императрице, в её страхах и переживаниях. Здесь, как говорят, зёрна попали на благодатную почву.

Этим пользовался и сам Распутин, и группа лиц, сформировавшаяся вокруг него. Занимались ли они политикой? Безусловно, да. Распутинский кружок оказывал влияние на внутреннюю и внешнюю политику в той степени, в какой это было возможно, как и другие группы политиков, придворные или государственные институты, такие как Дума. Часть из них находилась в видимой части политического небосклона – та же церковь или депутаты. Другая часть оставалась невидимой для большинства, но оказывала сильное влияние на решения императора и высших государственных чиновников.

Здесь вспоминаются петербургские великосветские салоны и кружки. Эти неформальные собрания объединяли не только политических деятелей империи, но и промышленников, финансистов, а также думающую часть русского общества – писателей, журналистов и философов. Впрочем, вхожи сюда были многие. Некоторое число священников разного ранга активно участвовали в политической жизни страны, и, соответственно, примыкали к тому или иному неофициальному центру власти.

Назовём несколько конкретных имён.

В какой-то промежуток времени особенно влиятельным стал салон, организованный сенатором А.А. Римским-Корсаковым. С усилением группы сановников, продвигавших Б.В. Штюрмера, кружок А.А. Римского-Корсакова перестал существовать, объединившись со штюрмеровским. Его состав впечатлял: А.А. Макаров [1], Н.Б. Щербатов [2], Н.Е. Марков [3], А.П. Струков [4], князь В.М. Волконский [5], Д.Н. Чихачев [6]и другие.

У тибетского лекаря П.А. Бадмаева собиралась любопытная публика, обсуждавшая многие вопросы внутренней и внешней (по настоянию Бадмаева) политики. Здесь бывали А.Д. Протопопов, С.П. Белецкий [7], генералы П.Г. Курлов, А.П. Балк.

Уместно вспомнить слова эсера М.В. Вишняка: «…Ни одна форма правления не даёт стольких оснований для пристального внимания к личности правителей, как абсолютизм, ибо самодержец не символ строя, а самый строй. От него исходят и в нём сосредоточиваются формально и фактически все начала и концы государства. Его личностью определяется социальный уклад, быт, иногда самый образ мыслей в стране» [8]. Как это знакомо!

К дворцовой камарилье, «тайным центрам власти», влиявшим на политику, относились и группы князя В.П. Мещерского, салоны графини С.С. Игнатьевой, группа графа А.А. Бобринского, А.М. Безобразова и, конечно, кружок Григория Ефимовича Распутина. Уже в эмиграции свидетель всех политических событий начала XX столетия Н.Е. Врангель писал: «Государством правила его жена [супруга императора Николая II. – Прим. А. Г.], а ею правил Распутин. Распутин внушал, царица приказывала, царь слушался». Причём мнение Врангеля в те времена разделяли многие – слишком явным было влияние Распутина, но, тем не менее, не всеобъемлющим, как многие советские историки пытались представить.