Лилия Кох - 100 дней между жизнью и смертью

В Германии очень много людей из Омской области, потому что там много деревень, где живут русские немцы. Тем не менее про себя они говорят: «Я из Омска! Из столицы Сибири!» Потому «люди из Омска» здесь – символ российской деревенщины. А Омск – большой город, и я действительно из Омска, а не из деревни.

– Я действительно из Омска!

– Ладно, ладно! А чем занимаешься?

– Я гример, парикмахер, стилист.

– Понятно…

– Тебе что, не нравится?

– Нравится…

Так вот общаемся, общаемся, ничего серьезного, я смеюсь, подкалываю его. Как же – такой интеллектуал, абсолютно грамотный, а тут запал на парикмахершу из Омска! С ума сойти! И что же скажут члены элитного интеллектуального клуба?! А потом вдруг и говорю:

– Ну что, в жены-то меня возьмешь?

Он внимательно посмотрел на меня, потом улыбнулся:

– Не знаю…

Я даже сразу не сообразила, насколько важным оказался этот вопрос. И его ответ. Такой дерзости и прямоты он никак не ожидал, наверное, потому и выдал себя, как мальчишка. При всей своей остроумности и искрометной способности отшучиваться он так серьезно произнес это «не знаю…».

Невооруженным взглядом стало видно, я что-то затронула в нем, и ему все равно, кто я и откуда. Все его попытки показать себя «продвинутым и крутым» не смогли скрыть его трепетного отношения ко мне. Во всяком случае, от моей тончайшей и чувствительной интуиции.

И именно это перевесило все остальные «не нравится». Ведь это очень важно! Для меня это основа, на которой строятся отношения. А во-вторых, меня подкупило его чувство юмора. Не зря же сказано, что мужчина, который может рассмешить женщину, уже наполовину ее завоевал. Ей-богу, я уже забыла, когда в последний раз так много смеялась с мужчиной. Кажется, в тот вечер с Торстеном… Но с Максом я просто не могла остановиться, я не могла сказать ни слова, потому что постоянно хохотала.

Мне даже показалось, что другие гости ресторана смотрят на меня как на идиотку. Но мне было все равно! И хоть он по-прежнему мне не нравится внешне, он все равно меня к себе расположил! Он действительно умный и интересный. Мы договорились о следующей встрече.

Две недели пронеслись, словно пара часов. Ровно две недели мой дневник скучал, сгорая от ревности, наблюдая, как мне весело с Максом! За это время мы смогли лучше узнать друг друга, проводя почти каждый день вместе. Никогда раньше не вникала в то, что евреи из старой эмиграции в Берлине – особая прослойка людей. Многие из них – состоятельные люди, и у многих есть здесь корни, история. Думаю, поэтому у них свой клан, тусовка, где для «своих» масса возможностей и всяческих благ.

Наверное, это неплохо, когда люди держатся друг друга, помогают, но есть и обратная сторона такой клановости. Мне всегда было трудно дышать в узких сообществах, где присутствуют одни и те же люди, происходит одно и то же. Выпендреж, хвастовство, «элитные» вечеринки и… короче, тоска.

Ощущение дорогого сундука, пропахшего нафталином. И совсем не важно, что в нем лежит модный костюм от «Армани», сумки всех мастей от «Луи Виттон» или новенький «порше». Так или иначе, при видимом блеске и лоске от всего этого несет затхлостью и местечковостью.

Плюс ко всему Макс сам по себе публичный человек, заметный, элегантный, классный, модный, Диор, Пако Рабанн и все такое. То есть женщина с ним должна быть соответствующая. Хотя трудно сказать, что в данном смысле значит «соответствующая». Тут дело не в умении иметь и ценить дорогие вещи, а скорее в умении тусоваться во всем этом и со всеми этими нафталиновыми фигурами. И это совсем не про меня!

Я – сама по себе. Тряпки и подобный бред никогда не влияли своим наличием или отсутствием на мою самооценку. Наверное, поэтому я совершенно не разбираюсь в марках и брендах, могу надеть все, что угодно, при условии, что чувствую себя в этом красивой и свободной в прямом и переносном смысле.

Мне уже рассказали, что знакомые Макса считают меня какой-то чукотской девочкой. «Кто она? Парикмахерша из Омска? Ты что, с ума сошел?»

Ха, ха, ха! Как же всем им далеко до этой чукотской девушки! Уже потому, что самый «завидный» еврей Берлина влюблен в нее по уши! Дааааа, и что же в ней такого??? Им не понять. Не понять ни меня, ни Макса.

За две недели вместе я увидела, как много нового он узнал, испытал, почувствовал со мной. Всего за две недели он прожил столько эмоций, сколько в его «нафталиновой» жизни давно уже не было. А может, и вообще никогда не было. Недавно он сказал мне: «Ты познакомила меня со мной… с тем моим «я», которое мне не встречалось прежде. Мне так приятно открываться тебе и самому себе новыми гранями».