Василий Шатилов - А до Берлина было так далеко...

Так вот почему нас ждали и так все предусмотрели на переправе через реку Псел!

Генерал отметил наши умелые действия при прорыве фашистского кольца в поселке Оржица. Много интересного он рассказал про Харьковскую и Сталинградскую операции.

— А теперь будем вместе бить и гнать врага, — закончил командующий, но ни слова не произнес о планах ликвидации демянской группировки.

Уже много позднее я узнал, что противник, понимая бесперспективность дальнейшей борьбы за удержание демянского плацдарма и опасаясь оказаться в таком же котле, как под Сталинградом, вынужден был начать 17 февраля поспешный вывод 16-й армии из демянского мешка через рамушевский коридор, оборона которого была значительно усилена. План же командующего Северо-Западным фронтом маршала С. К. Тимошенко предусматривал сходящимися ударами 27-й и 1-й ударной армий перерезать рамушевский коридор, а затем во взаимодействии с 11-й, 34-й, 53-й армиями уничтожить окруженные фашистские войска. Сосредоточенная к 16 января южнее Залучья группа войск под командованием генерал-полковника М. С. Хозина должна была войти в прорыв в полосе 1-й ударной армии с целью развития наступления на Сольцы и далее на Лугу.

Утром 9 февраля 182-я дивизия получила приказ сосредоточиться в лесу, южнее поселка Парфино, и поступить в распоряжение командующего 27-й армией.

Снова шел обильный пушистый снег, которым бы впору только любоваться, но сейчас он был так некстати. Дороги снова завалило, движение колонн нашей дивизии замедлилось.

Я ехал па лошади, которая местами утопала по самое брюхо в сугробах. Время от времени останавливался, ординарец красноармеец Широков брал поводья, а я шел рядом с бойцами, беседовал. По всему чувствовалось, настроение у всех бодрое. Это радовало.

Все понимали, что готовилось большое наступление. Войска сосредоточивались под Старой Руссой. Передислоцировалась туда и наша 182-я стрелковая дивизия. Выступив из района Семеновщины, части шли днем и ночью, лишь изредка делая небольшие привалы. Идти было нелегко, вместо снегопада поднялась пурга, дорогу замело еще сильнее.

На марше нам стало известно, что в 27-й армии произошла смена командующего. Вместо генерала Ф. П. Озерова назначили генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко. Никто в дивизии его не знал. Не стану скрывать, что я не понимал: почему надо делать замену перед большим наступлением? Конечно, мы привыкли к Озерову, он был строгий, требовательный командарм, но справедливый, в обиду никого не давал. Но не в этом дело. Озеров знал оборону противника до полка, а на некоторых участках и до батальона, поэтому ему легче организовать наступление. Такие мысли лезли мне тогда в голову.

До места сосредоточения осталось километров 40. В это время меня и командующего артиллерией дивизии полковника Добылева по рации вызвали в штаб армии.

Вот и блиндаж командующего. Здесь уже собрались командиры дивизий. Через несколько минут к нам вышел генерал Трофименко, крепко пожал всем руки.

На заседании Военного совета армии план операции доложил начальник штаба генерал Лукьянченко. В заключение выступил командующий и уточнил задачи дивизиям. Выступление Трофименко показалось мне в военном отношении очень толковым. Из него я понял, что наша 182-я дивизия будет наступать на главном направлении.

Затем мы заслушали устный боевой приказ. Отпуская нас, командующий дал указание всем участникам совещания быть на НП в девять часов утра для уточнения задачи на местности.

Совещание у командующего закончилось далеко за полночь. Мы попрощались со знакомыми командирами и поехали на окраину поселка Шпалозавод, где должны были ожидать нас радисты и помощник начальника оперативного отделения капитан Рождественский.

На улице по-прежнему шел снег, дороги в сугробах. Ехали с большим трудом, и попала наша машина не то в воронку, не то в канаву. Передняя ось сломалась, а не доехали всего метров 300–400 до домика, где нас ждали. Я оставил адъютанта и шофера и с Добылевым пошел пешком по заснеженной улице. Ничего не видно. Шли наугад. Наконец видим домишко. Зашли. Темно. Добылев спрашивает:

— Кто-нибудь есть?

Поднимается человек.

Мы к нему:

— Кто вы? Откуда и что тут делаете?

Он докладывает:

— Я автоматчик. Встречаю машины и направляю в автобат, а сюда зашел переночевать до утра.

На наш вопрос, где находится нужный нам дом, он ответить не смог, сам ничего не знал.