Оскар Скейя - Выжить любой ценой

Затем настало время предстать перед судом второму обвиняемому. Он рассказал, что ему 26 лет, что у него жена и двое детей. Затем он поведал суду свою историю:

– До 1933 года у моих родителей было свое хозяйство и примерно 12 гектаров земли. Однажды к нам домой пришли коммунисты и объявили, что именем государства они отбирают у нас наше имущество. Они забрали лошадей и коров и все, что у нас было. Когда мой отец пытался сопротивляться, его осудили на 10 лет.

В то время мне было 15 лет. В нашей семье было шестеро детей. Нас лишили отца и выставили из дома. Потом нас переселили в другую деревню, в 30 километрах от нашей, где заставляли работать в трудовом лагере. У нас не было никакого имущества, кроме той одежды, что оставалась на нас. Все мы жили в одной маленькой комнатке в том лагере.

В 1940 году я вступил в Красную армию, а еще через год началась война с Германией. Я дезертировал и добровольно перешел на сторону немцев. Любой на моем месте поступил бы так же! В армии с нами обращались очень плохо, и за малейшую провинность любого ждала Сибирь. Я больше не желал сражаться за коммунистическую партию. Вскоре после того, как я оказался в немецком плену, мне разрешили покинуть место заключения. Как мне приказали, я немедленно встал на учет в полицейском участке в своем городе. Когда немцы отступили, меня арестовали и отправили в этот лагерь. Я бежал отсюда, потому что мне здесь не место. Я заявляю вам всем, что не стану защищать свою страну, пока моего отца не вернут нашей семье [48].

Судья встал и огласил приговор. В течение двадцати четырех часов этот человек должен быть повешен здесь же, в лагере. Это был способ показать всем заключенным, насколько суровым может быть наказание. Далее судья заявил, что подобным людям не место в Советской стране. Он спросил у толпы, согласна ли она с вердиктом, и все ответили «да». На следующий день была сооружена виселица, а затем ранним утром в 4 часа того человека повесили. После подъема многие собрались у виселицы, чтобы посмотреть на происходящее. И перед их глазами предстало прямое свидетельство того, какими могут быть последствия неповиновения. Администрация оставила тело, это ужасное средство устрашения, висеть в течение суток.

Примерно в это время началась большая чистка заключенных. За первую половину апреля 1944 года примерно 7 тысяч человек отправили из нашего лагеря в лагеря Сибири. Приговоры этим людям могли были разными – от 3 до 20 лет. Среди осужденных были и высокопоставленные русские офицеры. Еще 3 тысячи человек отправились из лагеря в штрафные подразделения на фронт. Это были люди, которые в оккупации работали на немцев в их рабочих лагерях. Некоторых из них заставляли работать в немецких шахтах под усиленной охраной.

Несмотря на исход столь большого количества заключенных, лагерь оставался сильно переполненным. Сравнительно лучшими были условия содержания в бараках, где было меньшее количество ртов, где стало больше места для ночлега заключенных. Я продолжал исполнять свои обязанности почти механически. Я не жаловался, но и не старался выделиться.

Я часто думал о судьбе своих товарищей из немецкой армии. Где теперь был фронт? До лагеря доходило очень мало новостей с фронта. Большая часть новостей, которые мне удалось узнать, касалась того, что русские берут верх и гонят немецкие войска в обратную сторону от Москвы. Я не знал, насколько можно было доверять этому, так как был уверен, что информация доходила до нас в отфильтрованном виде и что, возможно, она даже была сфабрикована, чтобы поддержать моральный дух. Единственное, в чем я мог быть твердо уверен, – это то, что немецкие войска далеко от этих мест.

Дни были похожи один на другой. Большая часть провинностей, допущенных заключенными, была незначительными проступками, которые не выливались в такие публичные спектакли, как казнь через повешение, свидетелями которой мы стали несколько недель назад. Нарушения в основном представляли собой случаи мелкого воровства или нарушения дисциплины, но даже и они могли быстро превратиться в большую проблему. Особенно это касалось случаев воровства пищи. Один такой случай произошел, когда трем взводам нашей роты было приказано отправиться за 2 километра до ближайшей сельской пекарни за хлебом для лагеря. По возвращении после проверки продуктов выяснилось, что часть их пропала по вине солдат. После короткого расследования мы заподозрили, что двое солдат моего взвода украли 6 килограммов хлеба, но не могли ничего доказать. В результате пострадала вся рота, так как позже, при выдаче хлеба, мы получили на 6 килограммов меньше положенного. Это вызвало недовольство.