Оскар Скейя - Выжить любой ценой

Но Анна, по всей видимости, решила подстегнуть наш разговор. Анищенко замолчал, будто бы уже выполнил свою работу и теперь просто ждал нужного результата. Несмотря на то что девушка была очень привлекательной, я понимал и то, какую опасность она может для меня представлять.

– Вы говорите по-немецки, Оскар? – спросила она.

Я ожидал подобного вопроса. Я испытал приступ облегчения, когда понял, что эта «случайная встреча» была организована заранее. Теперь я мог спокойно продолжать разговор, так как точно понимал, что происходит, и полностью себя контролировал. Сделав небольшую паузу, я ответил по-немецки:

– Да, немного. Но не очень хорошо.

Она с гордостью сообщила мне, что бегло говорит по-немецки, и продолжила наш разговор на этом языке. Я отвечал ломаными немецкими фразами, стараясь делать иногда грамматические ошибки, но чтобы это не звучало так, что я делаю это намеренно. Я никогда не отвечал на вопросы сразу, чтобы создать впечатление, что мне сначала необходимо составить в уме фразу на немецком, прежде чем выдать ее вслух. Я спросил у нее, как она попала в этот лагерь, и она очень подробно рассказала мне, что ее сюда направили наблюдателем. Мы втроем еще немного поговорили, пока вечер не подошел к концу, так как к 10 часам каждый из нас должен был находиться у себя в казарме. Когда пришло время расставаться, она спросила, можем ли мы встретиться еще раз завтра вечером, и я согласился. Анищенко объяснил, что он прийти не сможет и нам придется побыть вдвоем.

Мы с Анищенко быстро прошли короткий путь до наших казарм.

– Ну, Оскар, – спросил он, – ведь я был прав?

Я посмотрел на него и улыбнулся:

– Да, она довольно красива.

– Ха! – выкрикнул он, потом подул на руки, чтобы согреть их. – Да, да, так и есть.

Остаток пути мы проделали молча и попрощались, когда я собирался повернуть к своей казарме. Я быстро устроился на своей койке и стал думать об этой встрече. Я раздумывал, куда она может привести меня.

Следующим вечером я также встретился с Анной у входа в ее казарму, только на этот раз я был с ней один на один. Мы сразу же отправились гулять, без того обмена любезностями, что состоялся между нами при знакомстве днем ранее. Она продолжала разговаривать со мной исключительно по-немецки, но на этот раз говорила мало. Она повела нас подальше от хорошо освещенного периметра, и мы оказались в почти не освещенном пространстве между казармами. Она вела себя так, будто что-то очень ее отвлекало. Я спросил, о чем она думает.

– Оскар, – начала она, – я думала кое о чем всю ночь и весь день.

Я продолжал хранить молчание, пока мы продолжали идти дальше, терпеливо ожидая, когда она продолжит.

– Я думала о том, как можно бежать из лагеря.

Я все еще не отвечал. Я подумал, что нужно подержать ее немного в таком подвешенном состоянии и посмотреть, что она скажет дальше. Тем самым я давал понять, что контролирую ситуацию.

Она взволнованно продолжала:

– Я уверена, что заключенные в лагере думают об этом постоянно. Но о чем они думают? Какие планы могут строить? Это всегда занимает их ум, и они думают об этом целыми днями. Я уверена, что кто-то из них уже обнаружил слабые точки.

Я пожал плечами и проронил:

– Я не знаю.

Наши шаги, пока мы шли, отдавались эхом от стен здания. Было очень тихо, что добавляло к этому разговору дополнительный оттенок тревоги. Мы подошли к темному углу здания склада, в котором не было окон. Она остановилась и повернулась ко мне:

– Пойдете со мной?

Я изучающе посмотрел на нее:

– Что я должен сделать?

Она снова зашептала:

– Согласны совершить побег вместе со мной? Вдвоем.

Я никак не ожидал такого вопроса, но начал понимать, что происходит.

– Я должен подумать об этом. Да. Итак, вы нашли путь отсюда? Прямо сейчас?

– Да, и я знаю, что это сработает. Каждое утро в 9 часов приходит грузовик, который привозит продукты и кое-какое имущество для хранения на складе. Водитель всегда приезжает один. Он знает меня, так как мы с ним земляки. Он всегда везет с собой несколько пустых бочек. Мы можем забраться в грузовик и спрятаться в них. А когда мы выберемся из лагеря, то можем поехать на Кавказ, где живут мои родители. А там я позабочусь обо всем остальном.

Я внимательно слушал все, что она говорила. Она взволнованно ждала моей реакции. После того как я намеренно затянул период молчания, заставив ее почувствовать себя еще более неловко, я ответил:

– Это мне нравится. Это умный план.