Александр Авдеенко - Наказание без преступления

Без даты.

Если я себя и оговорил во вчерашнем письме, то и это пойдет на пользу. Уже, собственно, пошло. Сегодня пишу не так, как вчера. Все фронтовые события рассматриваю через призму правды жизни. Во всем, что переживаю на фронте, стараюсь докопаться до сути. Правду о передовой нередко скрывают: преувеличивают потери врага, в случае неудачи наступления ссылаются на сокрушительный огонь противника, на непреодолимые инженерные заграждения и укрепления, сообщают о собственных больших потерях с опозданием, чтобы получить харч и наркомовские сто граммов на мертвые души, иногда награждают не действительных героев, а тех, кто умеет угождать командиру роты, батальона, кто безоглядно бросает бойцов в пекло лобовой атаки. В общем, неправды, несправедливости хватает и там, где не должно ее быть прежде всего. Но ты резонно ответишь, что, если и напишу такую правду, кто же ее напечатает? Верно. Между писателем и читателем существует редактор. Редактор же, дескать, прекрасно знает, что нужно знать читателю, а чего не нужно.

Но и редактор не хозяин. Над ним существует большая иерархическая лестница.

Ты знаешь, что мое положение обязывало меня добывать материалы для своих очерков в самых опасных местах фронта, куда проникает далеко не всякий корреспондент. Я так и делал. Терять мне нечего — все давно пропало. Как говорится в народе: пан или пропал. Я должен написать исключительно интересные военные очерки, причем нисколько не похожие на лучшие очерки о Сталинграде Симонова и Гроссмана. Только в этом случае Ортенберг осмелится послать их самому и попросить разрешения напечатать в «Красной звезде». Требование жесточайшее, почти невыполнимое в условиях Ленинградского неподвижного фронта, где сейчас не происходит даже боев местного значения.

А на Курской дуге в эти дни разгорается битва, от которой зависит судьба Десны, Днепра, большей части Украины и, может быть, Белоруссии, Прибалтики. Внимание всей страны приковано к Курской дуге.

И все же я решил посоревноваться с военными корреспондентами, пишущими о сражении под Орлом, Прохоровной, Курском, Белгородом и на Харьковском направлении. Мой удел — не масштабность боев, а какая-нибудь драматическая история, особенный момент на переднем крае, яркий характер фронтовика. Материала достаточно, дело теперь за умением хорошо написать.

…Написал. Посылаю. Опять решительное слово за тобой, Любонька. Если понравится, перепечатай и отнеси в «Красную звезду». Название — «Искупление кровью». Почему-то уверен, что на этот раз дрогнет Ортенберг. Полсотни рукописей отклонил, а эту напечатает.

17 июля 1943 г.

Красное лето. Зенит тепла, солнечного света, буйного роста деревьев, трав, цветов, ясного неба. Озеро прогрето до дна — не остывает и ночью. Ты, Любонька, уже знала, что свершилось долгожданное, и ликовала, посылая мне в Озерки свои сердечные радиоволны, а я… я с утра приковал себя к письменному столу, доделывая очерк, вчера написанный начерно. Не отзывался на твои настойчивые сигналы, не предчувствовал, что гроза счастья уже разразилась над опальным ссыльным писателем. Вот тебе и хваленая моя чуткость и предвидение.

Закончив работу, я вышел на крутой обрыв и, заложив руки за голову, растянулся на траве.

В таком состоянии и нашли меня редакционные ребята. Никто со мной не поздоровался. Никто ни единого слова не произнес. Но все почему-то сияли, загадочно смотрели на меня. В чем дело? Что произошло?

Володя Карпов разворачивает «Красную звезду», кладет передо мной, и я вижу заголовок, набранный крупными буквами: «Искупление кровью», а чуть ниже, над трехколонником — собственную фамилию, которую центральные газеты не печатали целых три года. И я тоже ничего не сказал своим друзьям. Прижался лицом к траве, заплакал.

Я понял, что Сталин по ходатайству Ортенберга помиловал меня.

Письма, письма, письма. Письма отца и мужа, рожденные долгой разлукой с семьей. Письма писателя и специального корреспондента дивизионной, фронтовой и центральной военных газет. Письма фронтовика с непременным штампом на тексте «Просмотрено военной цензурой». Письма с берегов Невы и Ладоги, Десны и Днепра, Буга и Сана, Вислы и Одера, Нейсе и Шпрее, Эльбы и Влтавы. Письма жене и сыну, матери и братьям. Письма в «Красную звезду». Письма-очерки, напечатанные в «Красной звезде». О водружении красной хустки вместо флага над Киевом. О зверствах немцев в Бабьем Яре. О стремительном наступлении наших войск там, где два с лишним года назад мы отступали. О выходе на государственную границу с востока на запад победоносных: армий Пухова, Рыбалко, Лелюшенко. О форсировании Сана и Вислы. О Сандомирском плацдарме. О сокрушительном поражении немцев в междуречье Нейсе и Одера. О штурме немецких крепостей, прикрывавших столицу Германии.