Олег Курлов - Невыдуманные истории

Сын ректора, парень неглупый, но был он избалован чрезмерным вниманием со стороны преподавателей. Многие из преподавателей сами за него выполняли контрольные и курсовые работы и ставили отличные оценки (самим себе). А сам папаша об этом и не догадывался – слыл он мужиком вполне справедливым. Защита курсового проекта по нашей кафедре проходила в комиссии. Заведующая кафедрой, зная мою принципиальность, перехватывает этого студента, беседует с ним и ставит оценку “хорошо”. Заранее идет на компромисс со мной. Сдающий вне себя от радости – он не знает, видимо, и на четверку. Чертежи в охапку и бежит их сдавать в архив. Я его заворачиваю и напоминаю, что защита-то, мол, в комиссии. Скрепя сердце, подошел ко мне, разложил чертежи. После первых же вопросов, убеждаюсь в отсутствии хороших знаний и ставлю оценку “удовлетворительно”. Итоговая оценка – “хорошо” – округлили, посовещавшись, в пользу студента. Как выяснилось, это была единственная четверка за все годы обучения. Обиделся на меня студент крепко. Кочка, мол, на ровном месте. И перестал здороваться со мной. После окончания института он десять лет делал кандидатскую диссертацию. Отец сына совершенно не протежировал. Пустил его в вольное плавание. И только после защиты кандидатской диссертации наш герой стал со мной здороваться. Кто знает, может быть, он мне даже благодарен за ту единственную четверку в его зачетке…

Профессор принимал экзамен по философии. Группа экономического факультета второго курса – одни девушки. Профессора и студентку разделяют два стола. Неожиданно профессор предлагает один стол убрать. Ничего не подозревавшая девушка помогает ему в этом. Садится и начинает отвечать. Руки профессора начинают жить самостоятельной жизнью. Под столом они дотягиваются до трусиков экзаменующейся. Девчушка мгновенно краснеет. Она не понимает, что происходит. Руки становятся все более активными. Целомудренность берет верх. Она вскакивает и, закрыв лицо руками, покидает аудиторию. Остальные студентки еще не успели осмыслить случившееся, но когда это произошло с очередной студенткой, группа доложила об этом секретарю парткома. Для того “чудачества” профессора не были тайной за семью печатями – что-то подобное он ожидал. Об этом знали все, кому это было положено знать. Представитель парткома восстановил статус-кво – второй стол вернулся на свое прежнее место. Для верности партийный товарищ еще с полчасика посидел… Как только ушел представитель парткома, профессор любезно предложил очередной экзаменующейся помочь убрать один “лишний” стол. Мол, между ними нет достаточно близкого контакта, а сдает она все-таки философию – здесь, мол, важны первоначальные ощущения. Стол убрали. Ситуация повторилась. Группа вконец взбунтовалась и отказалась сдавать экзамены. Профессор работал в этом институте на полставки. После описанных событий он вынужден был уйти из института. Об этом мне стало известно годы спустя. Но в то время я был в технической аспирантуре в другом институте и мой научный руководитель решил переехать в другой город – там они вместе с супругой планировали сделать одну докторскую диссертацию на двоих. Все его аспиранты оказались подвешенными. И я пошел на отчаянный шаг – стал проситься у упомянутого профессора, чтобы он принял меня в аспирантуру. Мне всегда казалось, что имею склонность к философии – кандидатский минимум, я сдал именно этому профессору на отлично. Пиши реферат – сказал он. Месяц спустя, прочитав мой реферат, отметил четкость, и ясность изложения мысли и согласился взять меня к себе. Но перевод из технической аспирантуры в гуманитарную – дело хлопотное и нужно время для разрешения этой ситуации. Договорились о повторной встрече через месяц. Когда я пришел, профессор был в шоке и сказал, что сейчас ему не до меня, он сам влип – ему самому надо спасать свою репутацию. К счастью, у моего научного руководителя с переездом ничего не получилось – им ВАК не разрешил делать одну диссертацию на двоих, и я остался в технической аспирантуре. Когда я услышал об описываемом инциденте и связал все во времени, то понял, что отказом мне послужили как раз описанные выше фосмажорные обстоятельства, в которые попал тогда профессор. От знакомой, которая училась в том институте, узнал много шокирующего из жизни этой незаурядной личности. В то время поездки на уборку картофеля были регулярными. Профессор, хоть и занимал высокий пост в институте, по возможности не пропускал ни одной такой поездки. В непринужденной обстановке, во время отдыха можно было, не привлекая особого внимания, войти в контакт с той или другой студенткой. И решили студентки проучить его. Взяли с собой палатку, установили ее и во время отдыха залезли в нее. Профессор тут же нырнул вслед за ними. Девчонки выскочили с другой стороны, обрушили палатку и начали кулаками и ногами колотить любителя острых ощущений, наставив ему множество ушибов и синяков. Назавтра, встречая своих “мстителей” в коридорах вуза, с фонарем под глазом, он мило им улыбался и никогда, никому из них не мстил. Как философу, ему достаточно было первичных ощущений, и дальше прикосновений и ощупываний дело никогда не шло…