Анатолий Бернацкий - Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов

Госпожа Ганская после этого объявления наконец-то решилась по-настоящему вступить в переписку с великим французом. Но хитроумная женщина, понимая, что полученные из Парижа письма в ее адрес могут вызвать непонимание со стороны ее пятидесятилетнего мужа, решает, что всякие подозрения отпадут, если они будут приходить в адрес Анриетты Борель. И таким образом несчастная Лиретта становится соучастницей любовной игры, которую повела за спиной мужа хитроумная Эвелина. Итак, Ганская вышла из тени и назвала свой домашний адрес, точнее, адрес Анриетты Борель.

И вот наконец-то после этого в деталях продуманного шага она получает ответ из Парижа. Более того, не одно, а целых два письма, правда, одно из них было написано рукой верной писателю Зюльмы.

«Вы, которую я ласкаю, как сладостную иллюзию, – пишет он Незнакомке, – вы, которая, как упование, проходит сквозь все мои мечты… Вы не знаете, что означает для поэта, когда в его одиночестве появляется столь сладостный образ, чьи контуры, именно потому, что они столь неясны и неуловимы, наполняют его таким восторгом».

И в данной ситуации умудренный жизнью Бальзак неожиданно повел себя как неопытный в любовных интригах юноша. Не зная имени своей поклонницы и ее внешнего вида, тем не менее в своем третьем письме он уже признается ей в любви. «Я люблю вас, Незнакомка! И это удивительное чувство – только естественное следствие моей всегда унылой и несчастной жизни… Если с кем и могло приключиться что-либо подобное, то именно со мной».

Конечно, трудно поверить, что изложенное на бумаге являлось полной копией того, что творилось в душе писателя. Вероятно, это были всего-навсего стандартные, умело изготовленные фразы, в сочинительстве которых Бальзак как романист имел огромнейший опыт, или, иначе говоря, отрывок из романа, сюжет которого придумал не он, а предоставила ему сама жизнь.

Если поначалу для госпожи Ганской первые письма, отправленные ею в Париж, были всего лишь способом хоть как-то разукрасить свою скучную провинциальную жизнь, то после ответа великого француза ее мысли поменялись. Теперь ее натура потребовала чего-то большего, чем просто изложенные на бумаге слова восхищения: ей захотелось воочию увидеть знаменитого писателя и услышать те же комплименты, но теперь уже из его уст. Заочное, не одушевленное плотью знакомство вряд ли устраивало и самого Бальзака.

Видимо, сама судьба соизволила вмешаться в столь интригующе начавшийся роман, потому что в начале 1833 года Ганские решают временно покинуть Верховню и отправиться в путешествие по Европе. Лиретту тоже берут с собой, чтобы выступала в качестве воспитательницы дочери Ганских – Анны. Но, помимо этой, как говорится, официальной обязанности, ей вменялась и вторая, невидимая непосвященному оку задача: она и дальше должна была исполнять свои тайные обязанности посредницы в переписке хозяйки и Бальзака.

Первая остановка – Невшатель, куда Ганские прибывают в июле и снимают виллу Андре. Почему именно Невшатель? Во-первых, потому, и это самое главное, что городок расположен совсем рядом с французской границей: если Бальзак все же захочет познакомиться с таинственной Чужестранкой, ему не придется ехать слишком далеко. А во-вторых, здесь живут родители Лиретты: вполне обоснованный аргумент, чтобы развеять подозрения, которые могут вдруг возникнуть у господина Ганского.

Бальзак обо всем уже извещен. Более того, ему рекомендуют остановиться в «Отель дю Фобур», конечно, если он соизволит появиться в Невшателе. И он, для начала введя в заблуждение друзей относительно мотивов своего путешествия, а потом проведя четверо суток в пути, наконец 25 сентября попадает, как и было условлено, в «Отель дю Фобур». Там он находит желанное письмо, в котором ему предлагают на следующий день, 26 сентября, между часом и четырьмя пополудни прибыть на бульвар, чтобы увидеться со своим «любимым ангелом». А ведь он не знает ни лица, ни даже имени женщины, ради которой прибыл в этот провинциальный городишко.

Но, конечно же, они встретились. Правда, «все пять дней проклятый муж не отставал от нас ни на секунду. Он переходил от юбки жены к моему жилету», – писал впоследствии Бальзак своей сестре. Не обошлось и без вмешательства Анриетты: богобоязненная девица нарочно разъединяла влюбленных. И все-таки, несмотря на столь значимые препятствия, Ганская приняла страстные признания Бальзака в любви и даже позволила ему в тени раскидистого дуба поцеловать себя.