Светлана Федотовская - Без кожи. От депрессии до мании. Как справиться с биполярным аффективным расстройством

Расстройство психики закинуло меня в неведомую часть леса, где я оказалась одна в опасном месте. Сошла со знакомых и узнаваемых троп – и попала в неизвестную часть леса, где немало времени плутала на ощупь, прежде чем вновь нащупала знакомые пути и увидела узнаваемые пейзажи.

Итак, я предлагаю вам вместе со мной отправиться в этот путь и пройти его весь. Ощутить метаморфозы психического заболевания, поплутать по незнакомым тропам – симптомам, а затем снова выйти на солнечную опушку. Повторюсь и скажу, что вернулась из леса я уже совсем другой. Ведь биполярное расстройство ставит ряд значительных помех на дальнейшем пути, в преодолении которых человек вынужден расти над собой.

Я выбралась из этого заколдованного места под названием биполярное аффективное расстройство.

Начнем с самого начала.

Середина ноября – время, когда в моем родном Оренбурге выпадает первый снег. Когда мама возвращалась из роддома, на улице было холодно и падали крупные хлопья снега. В моей семье уже была старшая сестра, а я стала младшим ребенком. Мама любила рассказывать, как она хотела, чтобы родилась именно девочка. Так я и появилась на свет в ночь на понедельник. Имя для меня выбрала старшая сестра, и я стала Светланой.

Мои родители познакомились студентами в московском институте, в столице и поженились. А после окончания института поехали жить на родину мамы – в город Оренбург. Мама всегда дорожила семейными связями, ценила их, поэтому непременно хотела жить в одном городе со своими родными сестрами. В детстве она любила устраивать веселые и шумные праздники с большим количеством гостей. Стол ломился от изобилия угощений, гости участвовали в конкурсах, которые мама придумывала на праздники. Она всю жизнь проработала на заводе, сделав карьеру от рядового инженера до директора по производству. Маму всегда отличал неунывающий нрав – она умела видеть в жизни хорошее и не падать духом.

По приезде в Оренбург папа вскоре оставил инженерную должность и пошел в рабочие. В то время после развала Советского Союза люди на рабочих должностях зарабатывали больше, чем инженеры. Поэтому папа принял решение стать маляром и всю жизнь красил машины в автосервисе. В Оренбурге у него не было родственников, но он относился к маминой родне как к собственным близким.

Папа отличался обязательностью: если давал обещание, то непременно выполнял. Он был добр по натуре и часто жил по принципу «сам пропадай, а друга выручай». Если у родственников случались проблемы или трудности, мама с папой в любое время приходили на помощь.

Мое детство выдалось довольно спокойным, без особых потрясений. Я росла добрым и впечатлительным ребенком. В нашей семье существовал обычай: за час до сна прекращались все активные игры, иначе ночью я разговаривала во сне и лунатила – ходила по квартире.

Когда мне было 11 лет, в семье случилось печальное событие: папа перенес неудачную операцию, в результате чего лишился одной почки. Врачи не рекомендовали ему возобновлять работу маляром на вредном производстве.

Папе предложили должность инженера, но к этому делу у него не лежала душа. Он вернулся на прежнее место и вновь занялся покраской машин. Я переживала, что папа снова работает маляром и этим зарабатывает деньги, потому что понимала: его здоровье не настолько крепкое, чтобы работать во вредных условиях. Это оставило отпечаток вины в детской душе, так как папа старался для нас и мне казалось, что он недостаточно заботится о своем здоровье.

В это же время мама начала продвигаться по карьерной лестнице и ее назначили начальником цеха. Иногда она задерживалась по вечерам, тогда мне ее не хватало. Чтобы справиться с вечерней грустью, я смотрела программу журналиста Влада Листьева «Час пик». Программа была для взрослых, но мне нравилось слушать ведущего. Помню, как я горевала, когда Листьева застрелили. Внутри было ощущение, что умер близкий человек.

С детства я отличалась фанатичным отношением к учебе и была круглой отличницей. Не то чтобы родители заставляли меня хорошо учиться и ругали, если я приносила тройки или двойки. Наоборот, папа часто говорил: «Света, хватит учить уроки, ложись спать». Но я корпела над ними до часу ночи, а то и дольше.

До сих пор не могу понять, что именно заставляло меня так тщательно учить уроки и переживать, если не получу пятерку. Если разбираться подробнее, за этим стояла в том числе и природная тяга к знаниям – учиться мне всегда нравилось. Вдобавок, если все уроки были выучены, можно было не волноваться, что меня спросят, а я не смогу ответить. Это снижало чувство тревоги, свойственное мне по природе.