Владимир Карпов - Маршал Жуков

Но никто не откликнулся. Разгромленный вермахт уже не мог никого и ничего выручать.

Боевые действия в условиях большого города имеют свою специфику. И Жуков очень своевременно реагировал на изменения условий боя и обстановки. Используя свой огромный опыт и знания, он принял решение создать все условия для эффективных действий более мелкими группами. В огромном скопище зданий с подвалами, коммуникациями, действия с тактическими приемами, свойственными для дивизий и даже полка в полевых условиях, уже не подходили. Жуков отдает распоряжение создать в частях и соединениях штурмовые группы. В каждую группу включить танки, самоходные орудия и особенно артиллерию, вплоть до 203-миллиметрового калибра. Жуков также рекомендует тактику действия этим штурмовым группам: тщательно выявлять огневые точки в зданиях или кварталах, открывать быстрый и эффективный огонь и атаковать противника после подавления его артиллерийскими средствами. А дивизионным артиллерийским группам, и даже корпусным, вести огонь на глубину одного километра от наступающих по улицам, перекресткам, дворам, скверам, для того чтобы не допустить подхода резервов для контратак или отхода на новые рубежи отступающих подразделений. После продвижения штурмовой группы на 450—500 метров огонь переносится далее в глубину, а штурмовая группа со своими непосредственными огневыми помощниками и танками зачищает здания на этом участке.

Бои были тяжелые. Особенно много вреда приносили мальчишки-фольксштурмовцы со своими фаустпатронами. Они по подвалам, по канализационным сооружениям пробирались в подворотни, подъезды домов и били фаустпатронами по танкам и самоходкам с малого расстояния, причиняя большой урон.

26 апреля, в тот день, когда генерал Вейдлинг был у Гитлера на совещании, описанном выше, Жуков докладывал в очередном боевом донесении Верховному Главнокомандующему:

«1. Противник в течение 25.4.45 г. продолжал оказывать упорное сопротивление наступлению наших войск. В городе Берлине большое количество батальонов фольксштурма, различные спецчасти и остатки разбитых в предыдущих боях соединений и частей, опираясь на заранее созданные оборонительные сооружения и используя крупные городские здания, подготовленные к обороне, упорно обороняются, предпринимая многочисленные контратаки...

2. Войска фронта, продолжая наступление, в течение 25.4.45 г. вели напряженные уличные бои в городе Берлине и, продвигаясь к центру города, заняли ряд кварталов. Продвигаясь в направлении Ратенов, Бранденбург, Потсдам, обошли Берлин с севера, с северо-запада и с запада, соединились с войсками 1-го Украинского фронта в районе Кетцин — Потсдам и этим завершили окружение группировки противника в городе Берлине».

Вечером 27 апреля на совещании в ставке генерал Вейдлинг доложил о том, что потеряны аэродромы Темпельхов и Гатов. Снабжение по воздуху, которое и раньше-то было не очень значительным, теперь окончательно прекратилось. Генерал Кребс не мог доложить ничего утешительного. Он сказал, что в группе армий «Висла», по докладу генерал-полковника Хейнрици, положение очень критическое, нет боеприпасов, моральный дух войск снизился до предела. О наступлении армии Венка нет никаких известий.

Вейдлинг сообщил, что не видит никакого выхода, кроме прорыва оставшимися силами из окруженного Берлина, получает указание от начальника генштаба Кребса разработать план этого прорыва. Вейдлинг со своим начальником штаба составили план прорыва, довольно неплохой в тех условиях и при наличии тех сил, которыми он располагал. В первом эшелоне следует 9-я десантная дивизия.

Левее ее пробивает путь 18-я танко-гренадерская дивизия. Во втором эшелоне движется боевая группа СС Монке со всей личной охраной фюрера и полком СС, который переброшен по воздуху. В этой группе должен находиться фюрер и все высшее командование. В третьем эшелоне прикрывает отход дивизия «Мюнхенберг» и боевая группа «Беренфенгер», остатки дивизий СС «Нордланд». Все танки и самоходные орудия придаются 1-му эшелону, который является главной пробивной силой.

Выслушав предложение Вейдлинга, Гитлер долго молчал, молчали все окружающие. Наконец он сказал довольно тихим голосом:

— Если прорыв даже и в самом деле будет иметь успех, то мы просто попадем из одного котла в другой. Я должен буду ютиться под открытым небом, или в крестьянском доме, или в чьем-либо подвале и ожидать конца. Лучше уж я останусь в имперской канцелярии.