Владимир Карпов - Маршал Жуков

Сложилась ситуация в отношениях Жукова и Сталина, очень похожая на ту, которая была в 1941 году, когда Сталин за такое же отстаивание Жуковым своей точки зрения снял его с должности начальника Генерального штаба. Причем обстоятельства повторялись даже в деталях. Тогда тоже Сталин сказал Жукову: «Выйдите и подумайте, а мы тут пока будем решать...» Там тоже Жуков только разложил карты, чтобы собраться с мыслями, как его сразу же вернули в кабинет и Сталин ему объявил: «Мы сможем обойтись и без вас» — и освободил его от обязанностей начальника Генштаба, назначил командующим Резервным фронтом и отправил организовывать наступление под Ельней, которое, собственно, и предлагал проводить Жуков.

Теперь время было уже не то. И Сталин был не тот, и Жуков тоже очень изменился, завоевал авторитет в вооруженных силах, да и у самого Сталина. Теперь просто так с ним круто обойтись было нельзя. И Сталин это понимал. Но все же, как бы ни смягчал он эту «размолвку», как бы ни обставлял ее какими-то «декорациями» необходимости перемен, суть дела не изменялась: фактически Сталин после этого разговора Жукова с должности снял. Маршал в воспоминаниях не распространяется в обсуждении этого происшествия. Он просто описывает ход этого разговора и дальнейшие его последствия. Но давайте мы спокойно проанализируем то, что произошло, и я уверен, что мы еще раз увидим проявление и подтверждение на конкретных поступках самовластия Сталина, его очень болезненной амбициозности, с одной стороны, и твердости, и решимости Жукова — с другой.

В то время уже входил в употребление термин «сталинские удары». Позднее в учебниках, исторической литературе прочно укрепилось определение «десять сталинских ударов».

Мы в предыдущих главах отмечали появление у Сталина ревности по отношению к популярности Жукова. С приближением победного завершения войны вполне допустимо тайное намерение Верховного: после многих неудач в первый год войны (несомненно, «подмочивших» его репутацию) подправить свой авторитет более конкретным вмешательством в боевые дела, которые теперь идут так успешно, и это, несомненно, принесет ему славу умелого полководца и лавры победителя.

В подтверждение допустимости такого предположения приведу продолжение разговора Сталина с Жуковым.

— Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронтами в дальнейшем передать в руки Ставки? — спросил Сталин.

Обращаю внимание на то, что Сталин не высказывает причины или обстоятельства, требующие более конкретного сосредоточения руководства в его руках. Юридически он и так Верховный Главнокомандующий, практически неограниченный властелин. Зачем ему понадобилось это более детальное вмешательство в боевые дела?

Жуков так ответил на этот вопрос Сталина:

— Да, количество фронтов уменьшилось. Протяжение общего фронта тоже сократилось, руководство фронтами упростилось, и имеется полная возможность управлять фронтами из Ставки.

Вот так, по-деловому, исходя из обшей обстановки, сформулировал Жуков аргументы в пользу намечаемых Сталиным перемен. Если такое обоснование высказал бы сам Сталин, все мои предположения о личных амбициозных чувствах Верховного не стоили бы, как говорится, и ломаного гроша. Но подкрепление моим предположениям дает сам Сталин в продолжении разговора:

— Вы это без обиды говорите?

Значит, Иосиф Виссарионович имел в виду, спрашивая мнение Жукова, не только изменения в стратегическом руководстве, но и личностные: как отнесется Жуков к тому, что Верховный отстраняет его, как представителя Ставки от руководства крупными операциями фронтов и, говоря по-простому, тянет одеяло на себя.

Жуков отвечает со спокойным достоинством:

— А на что же обижаться? Думаю, что мы с Василевским не останемся безработными.

Жуков в ремарке к этим своим словам в «Воспоминаниях...» пишет: «...пошутил я». Но вдумайтесь, какой подтекст в этой «шутке». Разговор идет об «обиде», и Жуков, как человек тактичный и хорошо воспитанный, отвечает обидчику, как принято в таких случаях: мол, что вы, что вы, не беспокойтесь, я не обижаюсь. Значит, обиду Сталин все же наносил. В чем она заключается? В том, что Верховный отстраняет его от больших дел. То, что Жуков это понимает и дает понять собеседнику, что понимает, отчетливо просматривается в его словах: «Думаю... не останемся безработными». Все тут прозрачно высказано: с объявлением этого решения Сталина маршалы Жуков и Василевский уже «безработные», но Жуков надеется, что выйдет из уже состоявшегося положения «безработного».