Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

Годы учёбы в Оксфорде не только определили круг интересов и друзей, но и выковали характер молодого князя. Успешно окончив Оксфордский университет в 1958 году и получив диплом инженера, он покидает Англию с целью «завоевать» Америку.

Никита принимает решение продолжить образование в США. Дело в том, что в Европе практически не было возможности устроиться работать геологом. В Америке же найти работу геологоразведчика казалось проще. И не столько из-за масштабов, сколько из-за особенностей законодательства: в США всё, что находится под землёй, принадлежит владельцу поверхности земли. Потому разведка ископаемых стала настоящей индустрией.

С дипломом инженера 23-летний князь получил спонсорскую стипендию: в те годы Америка собирала лучшие умы по всему миру. Следовало лишь ответить на вопросы специальной анкеты. Никита из 100 вопросов ответил на 98 и был принят на геологический факультет Колумбийского университета в Нью-Йорке. Этот факультет специализировался в области экономической геологии (геологии разработки рудных месторождений).

В Нью-Йорке князь, обладая опытом светской жизни, легко вошёл в элитарный круг людей, интересующихся искусством. Американское общество показалось ему с его амбициями гораздо более динамичным, особенно в деловой сфере.

– Мне хотелось не только мечтать, но и осуществить мечты, – рассказывает Никита Дмитриевич. – Соединённые Штаты и тогда, в 60-е годы, и теперь, в новом веке, остаются страной невероятных возможностей. Я выбрал Америку, страну, где сложности жизни для меня были скорее вызовом, чем препятствием. Цель была проста – преуспеть или пропасть. Тем более, что идея собирательства произведений искусства не только не исчезла, а окрепла во мне. При этом, по своей природе, очевидно, родившись свободным человеком, я знал о себе главное: я не хотел жить в условиях, когда государство кормит тебя и поит, но взамен требует полного контроля над твоей жизнью. В Америке я чувствовал себя свободным.

Тут опять позволю себе провести дерзкую параллель. Я очень хорошо понимаю чувства князя. Эйфория от обретённой свободы на Западе даже с годами не исчезает. После того как я перебрался из Москвы в Лондон, Англия, на первый взгляд, оказалась по условиям жизни для меня много хуже, чем Советской Союз. В 50 лет я остался без жилья, без работы, без права на постоянное жительство. Но я готов был терпеть любую нужду, тяжело работать, лишь бы обрести ту свободу, которую даёт английское гражданство. С тех пор прошло больше двух десятков лет, а забыть пережитое не удаётся. Несколько лет за меня сражались с властями английские адвокаты. И когда все апелляции были проиграны, мне, по совету юристов, пришлось выехать из страны, чтобы избежать депортации. И затем вновь получать разрешение на въезд. (Напомню: все это происходило несмотря на то, что у меня был пропуск корреспондента Би-би-си и… читательский билет британской библиотеки, которые позволяли мне не чувствовать себя ущербным и бесправным, находясь в Англии). И всё-таки я стал британским гражданином! Никогда не забуду, как спустя восемь долгих лет борьбы за свободу, я, получив уведомление, ранним утром бежал по HighStreet Kensington на ближайшую почту. Там меня ждал конверт с моим британским паспортом. Этой свободой я наслаждался (и наслаждаюсь по сей день), когда стал ездить без виз по всему миру. И, конечно, в первую очередь, это касалось Америки.

В 2000 году, будучи в Лос-Анджелесе, меня пригласили на Русское радио. В самом начале беседы я спросил ведущего Женю Левина: «Я могу говорить всё, что хочу?». Он ответил: «Да, мы в Америке!». И тогда я сказал то, что не могло понравиться тысячам русских слушателей: «Я не испытываю никакой ностальгии, не верю в сегодняшнюю Россию и не верю в русский народ, который может сделать себя счастливым!» Потом полчаса обосновывал то, что сказал. Это было непросто: ведущий оказался весьма искушённым и не раз ловил меня на противоречиях. В частности, усвоив, что я пацифист, он вдруг спросил меня пошёл бы я служить в английскую армию защищать свободу Великобритании. Не задумываясь ни на минуту, я ответил утвердительно…

Но вернёмся к американскому периоду жизни князя. Став студентом, Никита тут же устроился ассистентом на геологическом факультете и одновременно подрабатывал переводами и составлением аннотаций по геологии в «Инженерном индексе». Это была американская версия «Реферативного журнала», где работал русский студент Евгений Александров, ставший впоследствии профессором геологии. Однажды в университет приехала делегация геологов из Советского Казахстана. Никиту пригласили помочь в качестве переводчика. Результат этой помощи оказался неожиданным. Он, будучи открытым и общительным, возможно, задавал какие-то невинные вопросы, не подозревая, что в те годы велась широкомасштабная разведка и разработка урановых месторождений в 200 километрах от Астаны. В результате, возвратившись в Советский Союз, один из руководителей делегации написал на Никиту донос в «соответствующие органы». И вслед за этим доносом, в газете «Известия» от 18 января 1961 года появился пасквиль за подписью некоего Н.Даренкова под заголовком «Гиды или шпионы». В статье утверждалось, что Лобанов-Ростовский якобы пытался в разговорах с гостями из СССР получить данные о геологических разработках в Казахстане, «которые представляли бы несомненный интерес для американской разведки». Статья заканчивалась резюме: «Это не геолог, а просто шпион».