Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

Ответы на эти вопросы не так просты, как кажется. Американец Сай Фрумкин, с которым мы были хорошо знакомы, рассказывал, как накануне фашистской оккупации его старший брат приехал в Литву, чтобы уговорить семью бросить всё и уходить. Родители пожалели дом, двор, корову, прочую живность, и остались. Вскоре вся семья оказалась в Дахау Отец, мать, братья, сестры, все погибли. Чудом выжил лишь 14-летний Сай. В 1945 году узники Дахау – и Сай в том числе – были освобождены американскими войсками. Помню, как Сай в наших продолжительных беседах на его кухне в Лос-Анджелесе рассуждал о своей семье. Он с пониманием относился к трагическому решению родителей остаться – они же не предполагали, что речь шла о жизни и смерти.

Я ещё не был в Буэнос-Айресе и не пытался исследовать обстоятельства, в которых жил мой отец. Знаю только, что коммунистом он не был никогда. Но устоять перед соблазном увидеть новый мир и поехать строить социалистический Биробиджан, видимо, не сумел. Впрочем, в тридцатые годы на наживку сталинской пропаганды попадались и гораздо более искушённые люди. Скажем, те же Ромен Роллан, Бернард Шоу, Герберт Уэльс, Анри Барбюс, Рафаэль Альберти, много лет живший в Аргентине. Почти все они встречались со Сталиным. Об одной встрече – Ромена Ролана с кремлёвским вождём – я рассказал, но ни он, никто из западных «инженеров человеческих душ» до самой смерти так и не выступил с разоблачением диктатора. Так что не только мой наивный, как я думаю теперь, отец, а весь мир верил в то, что Советский Союз строил новую невиданную жизнь!

Нет никаких данных, что отец Никиты оказался в плену подобных иллюзий. Но в таком случае, что задержало его в стране, которую вот-вот должны были оккупировать советские войска? Поверил, как тогда многие, что после победы над фашизмом, доставшейся такой ценой, Советский Союз несёт свободу и демократию? Надеялся, что всё обойдётся? Возможно. Только что же тут странного? Работая финансовым директором на итальянской фабрике, он обеспечивал своей семье безбедную жизнь. Правильно полагал, что перебравшись на Запад, найти работу ему будет весьма не просто. Не принимать в расчёт это житейское обстоятельство, которое могло породить иллюзию, что Советы его не тронут, никак нельзя. У Лобановых, живших в Софии, был уже тяжелейший опыт побега 20-летней давности. И теперь снова? Так что мы не можем судить наших родителей, не зная всех обстоятельств. Потому, возвращаясь к судьбе князя, вместо дальнейших предположений, скажу об удивительном совпадении.

У меня в архиве случайно сохранился отпечатанный на моей пишущей машинке «Эрика» текст очерка о князе, о котором упомянуто в предисловии. Тогда, в 1995 году, компьютера у меня не было. Потому считаю эти листочки настоящим документальным подтверждением: за несколько лет до выхода на экраны фильма «Восток-Запад» Никита Дмитриевич рассказывал о плане побега в Турцию вплавь. И теперь спустя десятилетия, я заново осмысливал подготовку Никиты к тому побегу, судьбу его матери.

Да, конечно, скандал на «мировом уровне» заставил смягчить тюремный режим для малолетнего узника. Ну, а что же эти самые органы проделали с матерью? Никита Дмитриевич показал мне протокол допроса её в военной тюрьме, который он получил в милиции в начале перестроечных времён в Софии. Приведу лишь отдельные вопросы и ответы из этого протокола от 29 ноября 1946 года:

Вопрос: Участвовали ли в каких-либо русских белоэмигрантских движениях в стране?

Ответ: Ни в Болгарии, ни во Франции я не участвовала в таких организациях.

Вопрос: Вас не интересуют организации ваших соотечественников?

Ответ: Нет.

Вопрос: В каком возрасте вы покинули Россию и каков был ваш дальнейший жизненный путь?

Ответ: Уехала я из России весной 1923 года (в возрасте 12 лет. – Э.Г.) с братьями Василием и Николаем Вырубовыми, дедом Николаем Галаховым, бабушкой Ольгой Галаховой и с тётей Кирой Галаховой. До отъезда из России мы все жили в Петрограде. Россию мы покинули нормально, с паспортами. Ехали поездом через Ригу, Берлин и до Парижа. Там мы поселились у моего отца, которого зовут Василий Васильевич Вырубов. Он управляющий имениями во Франции известной аргентинской семьи по фамилии Бенберг. Мои братья живы. Василий живёт в Аргентине, Николай в Париже. В 1934 году я познакомилась в Париже с Дмитрием Ивановичем Лобановым-Ростовским, за него я вышла замуж против желания моего отца. Через несколько месяцев после свадьбы я последовала за мужем и приехала в Болгарию.