Александр Плеханов: Кто Вы, «Железный Феликс»?

Я очень бы желал этого и надеюсь на это. Иначе произойдет небывалый в истории человечества крах и небывалое кровопролитие. Как беспристрастный наблюдатель, я не могу не видеть, что от него спасает Россию только Ваша чека, да еще красный офицер и курсанты…» [25] РГАСПИ. Ф.76.Оп.З.Д.239. .

Но в последующем случилось то, что и предвидел Морозов. Трагедия коснулась миллионов людей. Все это трудно понять, если рассматривать события 20-х гг. прошлого века с точки зрения классической законности и нравственности начала XXI в. Тогда жили другие люди, были иными обычаи и традиции, исторические условия, жизнь отдельной личности обесценена. К тому же в России никогда не было глубоких корней уважения к праву и закону. Совершенно правильно отмечал на III съезде Советов СССР М.И. Калинин: «…Закон был законом, а жизнь шла у нас своим путем… Наши революционные законы, вообще говоря, суровы; им же соответствуют и суровые органы. А все это соответствует настоящему жестокому времени борьбы нового мира за право на свое существование и развитие» [26] См.: Третий съезд Советов Союза Советских Социалистических Республик: Стенографический отчет. — М., 1925.С.267–268. .

В то драматическое время на первом месте стояли не интересы отдельной личности, а борьба за счастье всего человечества в целом, все подчинялось идее светлого будущего всех народов, за которую боролись, не всегда разбираясь в средствах.

Предопределенность последующего государственного развития, неспособность перейти от состояния Гражданской войны к прочному гражданскому миру были во многом обусловлены традициями террора, сложившимися в годы Гражданской войны, колоссальной ролью репрессивных органов в системе новой государственности и в жизни советского общества. Но даже тогда важнейшее значение имело влияние таких факторов, как строгая регламентация и правовое регулирование деятельности охранительных учреждений, их отчетность и подконтрольность в сочетании с соблюдением и защитой прав граждан. И на одно из важных мест выходило воспитание граждан не только законопослушными, но и знающими эти законы.

Но широкое применение насильственных мер оставалось неотъемлемой стороной жизни в Советской России и в 1920-х гг. В расколовшемся обществе нельзя было жить, руководствуясь абстрактным гуманизмом. Жестокие методы борьбы воспринимались как суровая, необходимая мера, и большинство населения, ощущая на себе угрозу физического истребления, поддерживало усилия власти по укреплению порядка в стране. Радикальные элементы общества и после Гражданской войны не отказались от крайних мер борьбы. Например, анархо-коммунисты призывали народ к всеобщему бунту, хотели снова услышать «треск пулеметов», эсеры-максималисты шли дальше, заявляя о себе как о террористах, «углубителях революции», выступали за «стихию террора». А для таких людей, как Б.В. Савинков, «террор превратился в самоцель». Они заявили о праве на политическое убийство, которое им представлялось столь же свободным и несомненным [27] Николаевский Б. История одного предателя. — М., 1991.С. 15. .

В годы нэпа произошли настолько существенные изменения, что до сих пор вызывают повышенный интерес к опыту тех лет. Ярый противник советской власти, бывший госсекретарь США Збигнев Бжезинский, характеризовал нэп как «самую открытую и интеллектуальную новаторскую фазу русской истории XX столетия», как «период экспериментирования, гибкости и умеренности», как «лучшие годы той эры, начало которой возвестила революция 1917 года» [28] Бжезинский 3. Большой провал, агония коммунизма/ Квинтэссенция. — М.,1990.С.258. .

И прав был один из лидеров меньшевиков А.Н. Потресов, который писал: «Инстинкт самосохранения подсказывает власти, что нельзя слишком расходиться с реальностью, и тот же инстинкт напоминает о том, что нельзя и слишком далеко идти этой реальности навстречу. Отказ от реальности — это повторение так называемого военного коммунизма, уже споткнувшегося в свое время о камень крестьянства» [29] Потресов А.Н. В плену иллюзий, — Париж, 1927.С.63–64. . Новое государство выбирало свой самостоятельный путь, отказываясь не только от коренных устоев Российской империи, но и от политики военного коммунизма. Оно могло рассчитывать лишь на собственные силы и природные ресурсы, обрекая народ проводимыми реформами на долгие годы тяжелых социальных и экономических последствий. Но у политического руководства к 1921 г. имелась ясная цель и решимость, опиравшаяся на волю большинства народа, добиваться претворения в жизнь плана революционных преобразований. А выход из сложного социальнополитического кризиса был найден с принятием новой экономической политики.