Цезарь Вольпе - Судьба Блока. По документам, воспоминаниям, письмам, заметкам, дневникам, статьям и другим материалам

Вскоре вместе мы вышли; я шел, провожая А. А. и Л. Д.: шли мы в тихий снежок, порошивший полночную Знаменку; этот мягкий снежок так пушисто ложился на меховую, уютную шубку Л. Д.; помню себя я с ободранной кожей; помню: А. А., тихо взяв меня под руку, успокоительными словами сумел отходить; с того времени, в дни, когда что-либо огорчало меня, я являлся к А. А.; я усаживался в удобное кресло; выкладывал Блокам – все, все. Л. Д., пурпуровая капотом, склонив свою голову на руки, молчала: лишь блестками глаз отвечала она; А. А., – тихий-тихий, уютный и всепонимающий брат, открывал на меня не глаза – голубые свои фонари: и казалось мне, видел насквозь; и – он видел; подготовлялось тяжелое испытание: сорваться в мистерии; и потерять белизну устремлений; А. А. это знал; невыразимым сочувствием мне отвечал.

В эти дни перешли мы на «ты».

А. Белый

До 1905 года, когда в «Весах» появился беллетристический отдел, в русской символической поэзии царил хаос. «Мир Искусства» выдвигал, наряду с Бальмонтом и Брюсовым, такую сомнительную поэтическую величину, как Минский; «Новый Путь» печатал стихи Рославлева, Фофанова и др. Даже «Скорпион», даже осторожный «Скорпион», и тот не избежал общей участи: издал Бунина и в «Северных Цветах» поместил поэму того же Фофанова.

Н. С. Гумилев

Как истинный фанатик, редакция «Весов» утверждает, что и нет иного пути, как ее путь. Куда по этому пути доедет разношерстная тройка, состоящая из «Мира Искусства», «Нового Пути» и «Весов», мы еще не знаем, но нас, читателей, она уже довезла до решетки дома для умалишенных, за которою слышатся плач и скрежет зубовный, визги и крики.

Сами же господа декаденты полагают, вероятно, что они домчатся до вершины какой ни на есть Лысой Горы, где совершат такую черную мессу, что небу станет жарко.

Стародум [37]. Журнальное обозрение

На первой ступени мистицизма стоит романтизм, на второй – декадентство, в этом, по-нашему, вся суть дела, все различие между ними.

Декадентство, шагнув в сторону мистицизма, нашло… улицу… Это на первый взгляд странно, но это так, ибо есть и мистика улицы, идеализация разврата и пьянства, порока и уличной грязи.

На протяжении столетия, отделяющего романтизм от декадентства, совершилась поучительная «эволюция»: тогда тянула к себе людей, склонных к уединению, мистической мечтательности, пустыня, деревня, с тесным дружеским или еще более интимным семейным кругом в ней, теперь – притянул к себе безличный или, точнее, многоличный город с его ярко освещенными окнами, кафешантанами и тысячами развлечений.

А. Басаргин [38]. Романтизм и декадентство

Поэзия русских символистов была экстенсивной, хищнической: они, т. е. Бальмонт, Брюсов, Андрей Белый, открывали новые области для себя, опустошали их и подобно конквистадорам стремились дальше. Поэзия Блока от начала до конца, от стихов о «Прекрасной Даме» до «Двенадцати» включительно была интенсивной, культурно-созидательной.

О. Мандельштам. А. Блок

В Московском Литературном Кружке, где устраивались собрания так называемой «Свободной Эстетики», участники бесед не касались «проклятых вопросов». Тут была «тишь да гладь», а если происходили недоразумения, то на почве безвредного соперничества того же Брюсова с Бальмонтом, причем споры всегда оканчивались более или менее благополучно.

Г. Чулков

Этой осенью часто встречалися – почти каждый день где-нибудь: по воскресеньям мы виделись у меня, а по вторникам собирались иные из нас у Бальмонта, по средам собирались у Брюсова, по четвергам в «Скорпионе»; был вечер собрания у «Грифов». Совсем неожиданно «Скорпион» предъявил ультиматум: сотрудникам «Скорпиона»; должны они были уйти из издательства «Гриф»; мы с Бальмонтом отвергли такой ультиматум; поэтому Брюсов косился на нас; говорили, что Гиппиус интриговала; А. А. меня спрашивал письмами, как быть ему; но, узнав, что я с «Грифом», он тотчас же присоединился к ослушникам, сопровождая письмо свое шуточным стихотворением, изображающим разоблачение гиппиусовой интриги:

И далее – «разбит»: «разбит» – Брюсов.

А. Белый

В ноябре 1903 года Белый на улице окликнул меня и между прочим сказал: «Вы слышали, Брюсов рассылает какие-то циркуляры о том, что кто участвует в «Грифе», не может участвовать в «Сев. Цветах»». Он сказал это немного возмущенным тоном и добавил: «после этого я решил ничего не печатать в «Скорпионе»». Он, по-видимому, хотел склонить к этому и меня, но так как я, кажется, подал первый эту мысль Брюсову, то ответил, что участвовать в «Грифе» вообще не стоит – «Соколов глуп» – сказал я. Он промолчал…