Сергей Решетников - Иркутская сага. Воспоминания о прожитом. Том 2

Если тебе насрать на другого, значит, ты сам говно. Это категоричное суждение было у меня в старших классах, когда я проходил период становления, как подросток.

Одно из самых неприятных явлений, на мой взгляд, – это несбывшиеся ожидания, если они родились в результате данных тебе обещаний или вытекали из обязательств другого человека, близкого тебе или уважаемого тобой.

А сейчас я положил трубку телефона и пошел на второй этаж к первому секретарю горкома КПСС. Если бы мне предложили, как было оговорено, партийную работу любого уровня, я бы все равно отказался, не мое это дело, не для меня. Были раньше предложения о дальнейшем росте по комсомольской линии, я отказывался.

Была настойчивая обработка, приезжал какой-то чин из КГБ и предлагал перейти на работу в эту грозную структуру. При этом доверительные, вкрадчивые беседы сильно меня напрягали. Защищать Родину, отстаивать интересы страны – это святое, к этому я, молодой и сильный, был готов безоговорочно, но заниматься слежкой, прослушкой и другими тайными и скрытными мероприятиями я бы никогда не смог. Это не бить морды врагам и шпионам, это не для меня, хотя для защиты интересов государства профессионалы должны использовать весь арсенал возможностей. Морали, в обычном восприятии этого понятия, здесь нет места.

Я пожаловался первому секретарю горкома партии, что меня слегка прессуют на предмет смены места работы. Он спросил, интересно ли мне это предложение.

Я ответил:

– Однозначно, в таком уважаемом комитете работать должны достойные люди, а я пока еще не созрел.

Николай Иванович Мальцев улыбнулся. Потом он предпринял какие-то действия, и меня уже никто по этому поводу не беспокоил. Надо напомнить, что в те времена статус Коммунистической партии был закреплен в Конституции страны, партия была одна, только КПСС, и она являлась руководящей и направляющей силой советского народа, имела абсолютную и практически ничем не ограниченную власть.

В центре Н. И. Мальцев, за ним корреспондент газеты Надежда Зинченко, справа стоит фотограф Павел Чмыхов

Николай Иванович Мальцев сердито посмотрел на ворвавшегося к нему молодого коммуниста и спросил:

– В чем дело?

Я выпалил:

– Николай Иванович, как же так? Вы же сами говорили, обещали, что кадровые вопросы, касающиеся меня, будут решаться с моим участием. Я обещал вам, что честно отработаю пять лет. Я выполнил. Все возможные красные знамена от Иркутского Обкома, ЦК ВЛКСМ, союзов молодежи братских стран как высокие награды нашей комсомольской организации города стоят в моем кабинете. Я представлен к правительственной награде – ордену Дружбы народов. Я отработал, всякое бывало, но мне не стыдно, мне есть чем гордиться. А Вы обманули меня. Мои документы…

Тут Николай Иванович меня перебил:

– Ты что тут, бунтовать вздумал? Куда партия прикажет, туда и пойдешь работать!

И он был по-своему прав. Тогда интересы конкретного человека в расчет не принимались. Даже песня такая была: «Раньше думай о Родине, а потом о себе».

Но у меня была своя правда и свои планы: учеба, аспирантура, которые были согласованы с ГК КПСС до вступления в должность на комсомольскую работу почти пять лет назад. Я был раздавлен. Мои жизненные представления о порядочности, обязательности слова и дела, казалось, были растоптаны. Сдерживал себя, чтоб не закипеть. Но тут выдержки не хватило: «А ты что, вся партия»? – со злостью в голосе произнес я. – «Да пошли вы все нах …!» – хлопнул дверью и ушел.

При этом я прекрасно понимал, что, говоря современным языком, за «базар» придется отвечать по полной программе. Меня это нисколько не пугало. Что будет, то будет. Как расправляются со ставшими неугодными людьми я знал не понаслышке. Однако уважение к личности Николая Ивановича Мальцева я пронес через всю свою жизнь.

Уже из дома позвонил Стасу Князеву, главврачу правобережной поликлиники, попросил его дать указание выписать мне больничный лист. Чувствовал я себя плохо, болела голова. На таком уровне, при моем обожествлении первого секретаря, подобного удара я не ожидал. Я расценивал это событие, как предательство данному слову, как обман со стороны старшего товарища. По-другому просто не мог.

Потом позвонил Мише Молчанову, сказал, что мне «хреновато». А он взял с собой Петю Баренко, Гену Соболевского, Игоря Картинцева – бывшего усть-илимца, приехавшего из Москвы, и всей командой они пришли ко мне домой. Естественно, загрузившись спиртным. Мы отметили приезд друга, забыв про проблемы, выпивали и болтали о жизни.